Раздался грохот. На кухне началась суета. А вот это уже интересно! Что-то тяжёлое рухнуло на пол. Заелозили стулья. А это что? Зачем стол двигать-то⁈ Что он себе позволяет! Нечего хозяйничать на моей кухне!
Прежде чем подойти к двери, я услышал звук бьющейся посуды. Пару тарелок разлетелись вдребезги. Это уже ни в какие ворота не лезет! Кто убирать будет? А!
Сейчас я тебе устрою!
На самых серьёзных щах я отпираю дверь. Выпячиваю глаза и вижу, как запущенный в воздух Ал пролетает над столом. Ударяется об стену и падает на пол.
Пиздец. Вот я и допрыгался.
Глава 22
Сидя на кровати, я ощущал себя пластиковой куклой. Манекеном, выставленным в витрине модного магазина. Ноги и руки не сгибались. Кожа на ощупь напоминала свежий пластик. Как же у меня всё затекло. Пиздец! Нужно встать. Надо идти. У меня множество дел, и онемевшие конечности меня не остановят!
Только я встал на ноги, как тут же на каждый мускул налетела усталость. Я словно чайный пакетик, который медленно заливают кипячёной водой. Затем достают — и ты чувствуешь облегчение. Каждый новый шаг дарил крохотную порцию облегчения. Я замираю. Осматриваю комнату в поисках своих вещей, и меня снова окунают в кипяток. Миллионы горячих игл лезут в кожу сквозь поры. Упираются в мясо, щекочут мышцы.
Шаг — облегчение.
Остановка — и меня снова макают.
Макают и макают, пропитывая моим соком кипяченую воду.
Нахожу платье, но при мысли, что придётся надевать его через голову, сразу же отказываюсь от этой идее. Сейчас не до красоты. Алеш слился, и больше нет цели, кого-то соблазнить. Время удобных вещей!
Пока одеваюсь, с кухни до меня доносится нарастающая суета. И вроде, я слышал ржание лошадей через окно комнаты. Может, показалось?
Открываю дверь. Поражаюсь увиденному. И сразу же закрываю глаза, словно меня здесь нет, и никогда не было. Это всё галюны после тяжёлой ночи. Здесь никого нет. На кухне пусто. Слышу, как тарелка бьётся об пол. Слышу мужское пыхтение.
Молча двигая губами, произношу: блядь!
Огромный лысый мужик, затянутый в кожаный доспех, держа Алеша за шкирку, швыряет его через стол. Парень пролетает пару метров и жёстко встречается со стеной. Грохот. Я открываю глаза и вижу Алеша валяющегося на полу. Без сознания. Он даже не кряхтит.
Громила поворачивается ко мне. Лысая башка перевязана тряпкой, под глазом раздувшийся синячина. Видок у него не то чтобы потрёпанный. Он словно попал под машину, а потом еще под одну, которая ехала следом. Потом его поджала под себя фура, протянула добрый километр по асфальту и выплюнула на обочину, где парочка местных шлюх кинулись залатать его раны своими рваными чулками. Вот такой вот красавчик стоял передо мной и давил лыбу, явно сквозь боль.
— Вот это мне сегодня повезло! — крикнул амбал, подскочив ко мне как кузнечик.
Тут же огромная лапища опустилась мне на плечо, намертво приковав к полу. Я вроде подумал дёрнуться, или хотя бы отступить в сторону, но огромное колено молниеносно залетает мне в живот.
ЁП ТВОЮ МАТЬ! СНОВА В ЖИВОТ! СУКА!
От боли я сжался в комочек и рухнул на пол, и если бы жирные пальцы не держали меня крепко за рубаху, скорее всего, улетел бы вглубь комнаты.
Это было очень больно, бля! Сука! За что⁈
— Это тебе за ухо, мелкая сучка! — обрушилось на меня из уст Амбала.
Мой желудок не выдержал столь быстрого перегруза и выдал порцию вчерашней еды. Ошмётки курицы и хлеба обрызгали ботинки амбала. Грязная обувь упёрлась мне в живот и начала ходить из стороны в сторону, стирая об мою рубаху всю рвотину.
— Вставай!
Мужская рука схватила меня под локоть. И тут же я взмыл в воздух. Ноги быстро нащупали поверхность. Не успел я перевести дух, как меня с силой толкнули вперёд.
— Пошли.
Держа меня под руку, Амбал потащил меня на середину кухни. Ни о каком сопротивлении и речи не могло быть. Добрая часть моих силы остались лежать на полу, а остатки продолжали почивать на кровати. Я ковылял, с трудом держась на ногах.
— У меня к вам много вопросов, — бубнил Амбал.
Да это ясно как божий день! Я думаю, мы смогли удивить не только тебя. Сейчас бы рассмеяться ему в лицо, но живот болел невыносимо, и каждый раз, когда я сжимал пресс, мне хотелось выть от боли.
Подойдя к столу, Амбал нагнулся за валяющимся на боку стулом. Поставил его, ударив ножками об пол с такой силой, что тот хрустнул. Затем усадил меня, грубо швырнув.
Схватив меня за подбородок, он говорит мне в лицо:
— Давай без сюрпризов. Хорошо?
Я шепчу: Хорошо…
Да какие тут сюрпризы. Если только обделаюсь под себя.
Огромная туша, обливающаяся потом, угрожающе нависла надо мной. Лысая голова приблизилась так близко, что я слышал его дыхание. Тяжёлое и вонючее. Пропитанная кровью тряпка скользнула по моей щеке. Поднеся свой нос к моей шее, он сделал глубокий вдох.
Амбал говорит:
— С тобой мы обязательно поговорим. Наедине.
Он перебрасывает голову на другую сторону моей шее, замечает капли блевотни в уголке губ, и, смутившись, быстро отпрянул. Он говорит:
— Но не сейчас. Будет у нас часик в тёплом местечке. Сейчас с тобой желает поговорить другой человек.
Ну что же, я готов к любым контактам. Терять нечего, а живём один раз…
Развернувшись, Амбал потопал к входной двери. Открыл её. Кому-то сказал, что всё чисто и можно входить.
— А у меня разрешения не хочешь спросить? — возмущённо кидаю в спину Амбалу.
За громилой в дом вошёл мужчина. В глаза бросилась его болезненная походка. Каждый шаг давался ему с трудом.
Амбал подбежал к столу. Поднял второй стул и поставил его напротив меня. Гость окинул взглядом кухню. Когда его глаза упали на меня, хмурое лицо озарила улыбка. Он заметно повеселел. Засиял, если это так можно назвать. Но свой довольный вид он давил через боль. На его белой рубашке, в районе рёбер были заметны крохотные капли крови, проступившие сквозь множество слоёв ткани, опоясывающих его грудь.
Мужчина подошёл к стулу. Сел, содрогнувшись от боли. Запустил ладонь в свои снежные кудри и зачесал их на затылок.
— Хрящ, — обратился кудрявый к своему огромному другу, — ты всё обыскал?
Амбал кинул взгляд на дверь, ведущую в комнату хозяйки и виновато ответил:
— Нет.