Но медузы на меня не охотились и сейчас я был единственным исполняющим обязанности азур-тварей Грани. Как и положено любому азурическому чудовищу, я собирался заняться гадостями. Несмотря на иную конструкторскую школу, радикальных отличий не было. Это было создано мозгами пусть и тавров, но очень человекоподобных существ, которые думаю очень похоже и делают почти из того-же материала. Окажись я на корабле ксеносов, было бы гораздо сложнее. Я, конечно, знаю базовые схемы их кораблей, но проплыть по кишке, подающей коконы с кислотой к клоаке главного калибра — это не одно и тоже, что пробежаться по транспортёру подачи болванок к разгонной шахте линкора.
Единственным неудобством было моё трёхногое ползанье. Хорошо, что не успели защелкнуть ошейник на обе руки. Левой рукой можно было помогать, но двадцатисантиметровый поводок от шеи — это совсем немного. Напоминал трехногую собаку. В гиперполисах Претории держали и бездомных животных. Бродячие коты и собаки встречались на разных этажах. Они были привиты и никогда не содержали больше двух-трёх животных, чтобы они не сбивались в стаю и это не приводило к несчастному случаю. Дети играли с дикими зверями и могли проявить заботу, принеся из дома угощение. Бродячие собаки с удовольствием составляли компанию домашним питомцам на прогулке и доставляли приятные эмоции людям.
Помню одну псину. Она была полностью здорова и где этому научилась не знаю. Стоило на неё шикнуть, если она слишком сильно лезла под ноги, то она начинала скулить, поджимала одну ногу и самым жалостливым видом, хромая на все остальные убегала. Когда выпрашивала еду, поступала также, подходя на трёх ногах и с умоляющим взглядом. Никогда не думал, что почувствую себя трехногой собакой, ползучей по техническим каналам огромного боевого корабля.
Невозможно представить, в каких минусовых степенях давал вероятности мой Симбионт на то, что все это происходит, но ошейник отлично работал. Это ещё одна уязвимость рунных технологий. На меня налетела целая стая разных рунных животных, пока полз в одном не слишком габаритном канале. Кандалы впитывали всё что подлетало. Хотели меня с помощью Рун выколупать, но пока не получалось. На моём флоте разрабатывали всё, от мельчайших паучков в миллиметр для наблюдения, до огромных двадцатилапах шагающих танков прорыва, которые сносили всё на своём пути и нередко сбрасывали на планетоиды тварей Грани. У тавров была дырка. Имелись отличные боевые машины размером с Тарантула, которые Тавры называли Козерогами и более крупные, а вот мелочевку заменяли рунами. Всё это впитывалось в мой ошейник. Если бы я притащил такую штуку и о ней не знали, тогда ещё понятно, но это была вещь из рунного арсенала экипажа корабля. Или они не осведомлены о таких возможностях?
Поняв, что мелкими рунами мою персону не достать, решили догнать по-простому, послав гонца. За мной гнались, пытаясь понять, куда я в следующий раз сбегу. Я полез вверх, а ползущий за мной щуплый абориген, не из быков, а наверное, привлечённый по случаю из персонала корабля, очень сильно заорал. Думал, если тонкий и звонкий, значит исполняющего обязанности азур чудовища легко догонит? Природная гуттаперчевость тут не поможет. Есть правило, что если азурическая животина скрылась из вида над тобой, то тебе на голову полетит что-то тяжёлое и корявое, либо тебе прыгнут в рожу, когда твоя голова над полом верхнего этажа покажется. Работает почти без исключений.
Конкретно сейчас я поднялся по техническому люку и использовав железяку в качестве рычага, отодрал небольшое соединение очень скромной трубы. Оно было нереально холодное, и переохлаждённый реагент, под огромным давление пошёл вниз. Мне даже не надо было додавливать полностью. Небольшой залом в правильную сторону. Удивил? Вспомнил слова Леонида: — «Неужели не слышал, как орали, что удивил?». Температура была такая, что чувствовалось, как металл трещал. Ну да, неприятно, когда на тебя вот такое льется, а особенно обидно, когда трёхлапая тупая обезьяна опять куда-то уползла и не пойми где её искать. Знали бы вы, что вытворяют настоящие твари Грани, созданные специально для этого и порожденные с единственной целью — вот таким заниматься, а не дилетанты, как я. Прямо ощущались ругательства, произносимые в пол голоса и сминающие ментальную метрику пространства. Значит я делаю всё правильно.
Многие путают десант, штурмовиков и бойцов контрабордажной команды. Десант сродни танкам прорыва, рвет и давит, штурмовики — это острие меча десанта. А вот контрабордажники — это искусство. Далеко не всегда и не все азур чудовища выпрыгивают на тебя и ведут бой. Как правило, расползаются по всему кораблю, занимают технические каналы, двигаются по потолку, под полом и выжидая возможности удара, а самое плохое, когда попадаются умники. Вот такие, прямо как я, которые понимают, где они и отлично знают, что нужно делать. От них гораздо больше гадости чем от здоровяков, пытающихся порвать облаченного в штурмовой скафандр богомола или выпотрошить специально подготовленного быстрого и длинноногого паука.
Гораздо эффективней перегрызть трубопровод, перебить провода или что ни будь сломать в реакторном отсеке, и конечно в самый неподходящий момент. А потом ещё испортить маневровую или маршевую дюзу. Все это причинит намного больше проблем, чем зрелищный бой с богомолом посреди грузового трюма. Вот и приходится контрабордажной команде развивать природное чутье и проявлять настоящее искусство, чтобы найти, а потом ещё и выколупать таких умников. Ещё и успеть не дать гадостей сделать. Когда на тебя из порталов валятся тупые, но здоровые — это самое лёгкое и с этим справится любой боец ближнего боя. Я сам не раз участвовал в контрабордажных операциях, поэтому отлично знал, что надо делать, чтобы раздражать нереально и при этом выколупать меня было ой как непросто. Моя самооценка, как исполняющего обязанности а-твари — высока. Интересно будет узнать, насколько сильно я смогу опустить самооценку местных контрабордажников.
Чёрную Руну пока пускать не собирался. Предполагаю, с вероятностью больше девяносто процентов, что и подтвердил Симбионт, что всех моих рисков — это оказаться в теле очередного ксенобиолога. Если поймают, то и буду думать. По крайней мере всегда был способ умереть окончательно, вместе с жителем моей головы или попытаться