Князь долго с одной из горных вершин изучал позицию, но так и не понял, в чем подвох. Но тем не менее отрицательно покачал головой на ожидающие взгляды офицеров.
— Заманчиво, но в ошибку Эриха я не верю. Если я не вижу, в чем подвох, то, скорее всего, плохо смотрю. Я слишком уважаю короля Родезии, чтобы купиться на такое. Тем более эта битва нам не нужна. Мы уже почти победили. Если удержим здесь Эриха до весны, то войну Локхер выиграл. После разгрома оппозиции Совета Артон сосредоточил в своих руках всю полноту власти, и теперь впервые он свободен в своих решениях. Нужно просто дать ему время воспользоваться этим. А ресурсы Родезии на исходе, вы и сами это видите.
Недавно пришли сразу два известия. Первое от Танзани, который сообщал, что ему удалось захватить еще один перевал, закрыть третий, вызвав обвал, и теперь до весны его точно не очистят, а четвертый запер своей армией. К тому же он совершил несколько набегов на территорию собственно Родезии, разорив пограничные города. О получении подкреплений из родной страны Эрих мог забыть до того момента, как захватит хотя бы один перевал. В самой Эндории склады Эриха оказались основательно разорены Вольдемаром и его небольшой армией.
Еще одна новость была с подробностями из столицы. Детали непонятны, но общая картина вполне. Поэтому князь и не хотел в такой ситуации рисковать. Он не стал бы затевать бой, даже если стопроцентно был бы уверен, что в позиции Эриха нет ловушки и тот действительно совершил ошибку. Даже если победит, то потери будут слишком велики. Ну и зачем это, когда конечная цель достигается простым ожиданием? Да, нет военных подвигов, нет славы. Все тихо, спокойно, предсказуемо… можно даже сказать, обыденно и скучно. Но князь считал, что воевать нужно именно так. А все эти подвиги и геройства нужны тогда, когда командование ошибается. Наслушался от бойцов на Базе.
Отряд свой он не уводил — стоял вдали и наблюдал. Эрих со своей армией тоже стоял. День, два… потом предпринял попытку вызвать его на бой провокацией. Но дисциплину в войсках уже навели железную, и даже тиры не дернулись, когда рыцарская конница Родезии гарцевала километрах в трех от них.
Эрих, сообразив, что боя не будет, предпринял последнюю попытку как-то спасти зимнюю кампанию. Ночью от его армии не осталось и следа…
Лигур уважительно глянул на Вольдемара.
— Вы оказались правы, милорд. Как вы догадались?
Князь пожал плечами.
— Я бы сам так поступил на его месте. У него сейчас остался единственный шанс чего-то добиться — атаковать королевскую армию и разбить ее. За нами родезцы просто не угонятся.
— Идем следом?
Князь покачал головой.
— Нет, свое стояние на Угре мы выиграли. Дадим возможность и другим отличиться.
— Стояние на чем?
— Потом расскажу, Лигур, — вздохнул князь. — А следом мы не пойдем потому, что я бы на месте Эриха такой шаг противника точно бы предусмотрел. Если мы сейчас спустимся на равнины, то окажемся в пределах досягаемости его конницы. Я бы точно подстроил какую-нибудь пакость. Эриха, конечно, мы будем преследовать, но другой дорогой. — Он ткнул в карту. — Мы поставим между нами и его армией вот эту реку. Пока она скована льдом, мы в любой момент можем переправиться…
— И они — тоже.
Князь хмыкнул.
— Получится Чудское озеро в миниатюре.
— Что?
— Говорю, что лед пехотинца выдержит, даже в доспехах, тем более они у нас в основном кожаные, а вот рыцаря со всеми его прибамбасами и конем уже вряд ли. Нам главное засечь попытку переправы. — Он многозначительно глянул на Ллию Тутса.
Тот важно кивнул.
— Сделаю.
— Вот и отлично. Выдвигаемся. Сначала уйдем чуть дальше в Эндорию, а потом постараемся выйти на дорогу, параллельную той, по которой ушел Эрих. Зная о нас, висящих на хвосте, он, безусловно, будет с особым безрассудством стремиться к атаке королевской армии Локхера.
Лигур рассмеялся.
— Да уж. Ему придется выделить значительные силы для прикрытия тыла. Снимаю шляпу, милорд. Даже не принимая участия в битве, мы вынуждаем Эриха разделить свои силы.
— Лигур, я об этом постоянно твержу. А наши тиры дальше собственного носа не видят. Все бы им атаковать и побеждать. Никому и в голову не приходит, что вопрос-то стоит не о победе или поражении в одной битве, а об исходе войны в целом. И при таких ставках рисковать в совершенно не нужных нам стычках по меньшей мере глупо. Все, заканчиваем разговоры. Ллия, ты со своими парнями выдвигаешься вперед на разведку. Крейс…
— Я в курсе. Мои шпионы будут следить за родезцами.
— Вот и отлично. Лигур, твои солдаты идут сразу после ухода парней Тутса. Вперед!
Сказать, что герцог Алазорский был сердит, значит сильно преуменьшить его состояние. Он был в ярости. Артон, с несвойственным ему философским смирением, взирал на разъяренного герцога и посматривал на графа Тарома, который командовал всей кавалерией королевской армии и отвечал за разведку. Королю совершенно не было жаль побледневшего графа.
— Две недели! — шипел герцог. — Две недели против нас стояла жалкая кучка родезских войск, а мы узнали об этом только сейчас! И не от вас, граф, как следовало бы ожидать, а совершенно случайно от пленных фуражиров, которые заблудились ночью и удачно вышли к нам. Чем вы там, в разведке, занимались, вы можете объяснить?
— Ваша светлость…
— Вы понимаете, что из-за вас мы упустили шанс разбить это прикрытие Эриха? Я не знаю, как герцогу Торендскому удалось это, но он сумел отвлечь на свои небольшие силы почти всю армию Эриха, заставив его лично заняться преследованием! Как можно было не заметить, что тут осталась лишь небольшая часть родезцев?