Когда через сутки армия, окончательно расправившись и рассеяв остатки мятежников, вернулась к Родердону, вдруг обнаружилось, что столица занята подошедшей другой дорогой армией герцога Эндорского… Как ему удалось миновать патрули Конрона, осталось загадкой, да это было уже и не важно. Факт тот, что столица занята мятежниками, а люди герцога оказались в совершенно непонятной ситуации. Что делать? Штурмовать? Но свободна ли королевская семья? А вдруг они в заложниках и в случае штурма их убьют? Собравшийся военный совет, несмотря на одержанную недавно победу над основными силами мятежников, был мрачен и подавлен. Больше всего расстроенным выглядел Джером. Это он должен был помнить об основной цели и не увлекаться преследованием, но, подобно Конрону, сам поддался опьяняющему чувству победы. А теперь приходилось исправлять собственные ошибки. И как это делать — совершенно непонятно. Не штурмовать же, в самом деле, столицу? Да уж, герцог по возвращении точно их не похвалит. И что гораздо хуже, желанное баронство Джерома отодвигалось в неизвестные дали… Конрон распорядился окружить столицу и перекрыть все дороги, инженеры приступили к сооружению лагеря и укреплений. А вот Джером лихорадочно размышлял, каким образом можно связаться с его разведчиками внутри Родердона. Впрочем, те люди сообразительные и должны сами что-нибудь придумать, сейчас на них вся надежда. И если они все хорошо сделают, то, возможно, герцог не очень их и отругает…
* * *
Герцог Вертонский оказался близко к месту событий вовсе не так случайно, как кому-то могло показаться. Ну, уехал он в зимнюю резиденцию недалеко от столицы из своего герцогства… мало ли по какой причине. В результате весть о сражении под стенами Родердона между герцогской армией Вольдемара под командованием Конрона Иртинского и войсками герцога Нинсельского он получил недостаточно быстро, чтобы успеть что-то предпринять.
Гонец, доставивший известие, даже сжался под пронзительным взглядом герцога. Но тот быстро овладел собой и махнул рукой.
— Иди на кухню, там тебя накормят.
Гонец стремительно выскочил из комнаты, радуясь, что легко отделался — с герцога стало бы и сорвать на нем свое раздражение.
А герцог откинулся на спинку кресла и отрешенно уставился куда-то вдаль. В отличие от всех остальных заговорщиков он сразу понял, что это значит. А учитывая, что королеву и принцессу так и не удалось отыскать, то… Весь план… весь тщательно продуманный план вдруг рухнул, как-то незаметно и совершенно непонятно почему. Король, вместо того чтобы сломя голову мчаться в столицу и попасть под сдвоенный удар армий герцогов Нинсельского и Эндорского, а еще гарнизона Родердона и перешедших на сторону заговорщиков частей королевской армии, сидит себе у границ Эндории и сдерживает наступление Эриха, который в результате не может прийти на помощь заговорщикам. В довершение армия нового герцога каким-то чудом успевает к столице раньше герцога Нинсельского, и более того, полностью разбивает далеко не слабую его армию.
Да, столицу удалось занять, но… а что толку? Семьи короля нет, а значит, торговаться с королем нечем, сам король заперся в окружении верных людей и явно никуда идти не собирается. Все говорит о том, что о заговоре король знал и Алазорский с Танзани даже приняли меры, привлекши на свою сторону нового герцога…
Надо на что-то решаться, но на что? Сын… Его сын сейчас в столице… Все же не надо было поручать это дело ему, уж герцог знал, что его сын далек от того идеала, который ему хотелось бы видеть. Но он надеялся, что с таким простым делом, как захват семьи короля, он справится, тем более все было на его стороне.
Герцог с кряхтением поднялся, хлопнул в ладоши. На звук тотчас в комнату вошел слуга, поклонился.
— Вели закладывать экипаж и подготовь все к немедленному отъезду.
— Его светлость отправляется в Родердон?
— Какой Родердон?! — Вопрос слуги, пусть и доверенного, рассердил герцога, напомнив о происходящем. — Нет. Мы едем в королевскую ставку… Необходимо выразить королю поддержку в этот момент всеобщей измены. Даже мой сын поддался чарам этих негодяев Лодерских… Буду просить о милости.
Только на мгновение на лице слуги мелькнуло удивление… мелькнуло и исчезло. Он уже не первый год и даже не первый десяток лет знал герцога и знал, какими извилистыми путями порой идут его мысли.
— И еще. — Герцог поднял голову. — Прикажи капитану Торвальду поднимать людей, пусть идут к столице… — Вертонский на миг нахмурился, но, раз приняв решение, уже не колебался… — на помощь Конрону Иртинскому. Пусть покарает изменников… я ему скажу, каких, перед его отъездом.
Не так уж много людей знали об участии старого герцога в заговоре, и сейчас Вертонский пытался составить план, как быстро и надежно заставить этих немногих замолчать. Старый герцог умел проигрывать, в его жизни было много всего: и побед, и поражений. И одной из его сильных сторон было умение извлекать выгоду даже из них. Что ж, раз не получилось вернуть Совету былое влияние, а после произошедшего только наивный мечтатель мог полагать, что король не разгонит Совет, значит, надо примкнуть к победителю и занять место среди реформаторов, а там видно будет.
И еще интересно, где же сейчас находится этот странный герцог Торендский? Куда он запропастился?
…Вольдемар, герцог Торендский, он же князь, в этот момент решал сложный вопрос: остановиться или продолжать движение. Судя по всему, в скором времени погода должна испортиться капитально. Идти или переждать? Летом еще можно вытерпеть, но зимой, тем более в горах… Проводники говорят, что идти можно… Ладно, пожалуй, так и лучше.
Приняв решение, князь отдал приказ двигаться дальше. Армия стремительно продвигалась по Эндории по направлению к перевалу. Чаще стали попадаться деревни. Тут поступали просто: развернутые знамена, музыка и песни, из тех, что написал Сторн.
Идея пришла в голову князю, когда ему случайно попался бард, наравне со всеми маршировавший по дороге. Отозвал его.
— Ну и как твое творчество? — поинтересовался.
Сторн даже просиял.
— Ваша светлость, еще никогда мне так хорошо не писалось! У меня уже есть наброски трех песен, все, как вы