Оглядевшись и собравшись найти выход из этого гостеприимного погреба, я как всегда был неосторожен. Слезая с разделочного стола, я угадил прямиком в один из лотков с водой, стоящих на полу. Это вызвало резкое шипение и меня могли заметить, но сюда пока никто не торопился. Длинные пустые коридоры с металлическими решетками, лестницы, ведущие наверх и деревянная дверь под ними за которой находился склад, оставались необитаемыми. Еще пара створок в конце коридоров вели в другие подвалы. Проследовав за одну из них, я заметил, что здесь оказалось не так пусто. Из темноты слышался чей-то тихий плач и женское бормотание, завершающееся мужским более хриплым вздохом.
Без светящихся волос мне стало гораздо удобнее не привлекать к себе внимание, хотя тусклое свечение все еще излучали мои глаза и прожилки. Среди деревянных дверей, обитых железом, с решетками на металлических затворах доносилось много других звуков, будто тут было множество людей. В первой от меня сидела семья из трех человек. Преступники, могли претендовать на такое жилище, но что здесь делали дети?
Со стороны коридоров, откуда я пришел, послышался шум и крик. Видимо, кто-то заметил мое отсутствие. Оглядевшись, я понял, что это тупик, и выход был только через комнату с лестницами, где стоял разделочный стол. Единственное место, где можно попробовать спрятаться, — это одна из камер, но все они оказались заняты еще большим количеством людей, чем камера с семьей. Если бы я открыл затвор с одной стороны, то запереть самого себя было бы уже невозможно, тем более не привлекая лишнего внимания и не вызывая криков. Оставалось только одно — выпустить всех и попробовать спрятаться за открытыми дверями. По крайней мере, это вызовет дополнительную суматоху.
Поочередно я открывал запоры, удаляясь к самой дальней камере. Но я успел выпустить только половину пленников, вторая часть все еще оставалась запертой, когда входные петли заскрипели и ворвалась стража с мечами. В камерах по-прежнему никто не двигался, я лишь открыл самую крайнюю дверь, чтобы встать за ней, пока меня не успели заметить. Властные голоса раздались в коридоре, а затем к ним присоединились еще несколько человек.
Я услышал в ответ голос одного из мужчин, это был человек из камеры с ребенком. Речь звучала знакомыми оттенками, но было невозможно понять, о чем они говорили. По крайней мере, мое исчезновение отошло на второй план. Они явно спорили, и недовольство с обеих сторон только нарастало. В диалог вмешались и другие заключенные, но охранники так и не пытались запереть их обратно, каждый боялся сделать первый шаг.
Численное превосходство было на стороне заключенных, но у них не хватало оружия. Дверь на противоположной стороне распахнулась, и на меня уставилось семь пар глаз. Двое взрослых и трое молодых мужчин, все они выглядели хуже оборванцев. Две женщины, хватая ртом воздух и не сумев выдохнуть, тут же упали в обморок. Один из парней начал заикаться, но другой прикрыл ему рот рукой. Взрослый мужчина осторожно подошел к проему и прикрыл его, чтобы не видеть моих светящихся глаз, а затем что-то крикнул.
Охранники тут же начали движение, крикнув что-то в ответ, дав знак, что они все поняли или предупредили его не выходить из камеры. Когда стало ясно, что они приближаются ко мне, я вцепился в открытую дверь, за которой прятался, и вырвал ее с петель. Либо путь от моего логова был достаточно долгим, либо я провалялся здесь достаточно, и сумел хорошо выспаться. В любом случае, силы у меня хватало, чтобы оттеснить нападающих, повернув импровизированный щит на ширину коридора.
Напротив стояло пятеро человек в тяжелом снаряжении, и толкать их было нелегко. Особенно после того, как один из них упал от первого рывка и начал мешаться под ногами. Просто давить силой, не давало никакого толка, поэтому я ударил еще, и двое повалились на спину, мешая остальным удержать равновесие. Теперь оставалось только перешагнуть через них, чтобы оттеснить оставшихся в противоположный конец коридора. После этого я открыл еще несколько затворов и выбежал обратно к каменному столу вместе с дверью.
К этому времени дерево на металлических створках в моих руках начинало значительно обугливаться и тлеть. Единственное, что позволяло ее удержать, это металлическая обшивка в виде скрепляющих прутьев. Крики оставленных позади охранников привлекли внимание тех, кто оставался сверху. Они быстро спустились на встречу. Среди них я заметил уже знакомые обгорелые лица тех, кто поймал меня. Всего шестеро, но кто знал, сколько их еще осталось. Понимая, что единственный путь отступления был в сторону необследованного прохода напротив, я медленно пятился в этом направлении. Слишком большое свободное пространство не позволяло провернуть трюк с дверью. Также те, кого я сбил, уже могли подняться и присоединиться к остальным, настигнув меня сзади.
Но с той стороны камер послышался шум борьбы, и стало ясно, что освобожденные взяли инициативу в свои руки. Никто не торопился на меня нападать, и когда возня в закрытом коридоре утихла, один из них крикнул что-то в сторону прохода с камерами. Немного погодя я услышал знакомый, спокойный голос мужчины с семьей, и дверь открылась. За ней стояло пятеро избитых охранников, но все еще живых и полуголых с приставленными мечами к горлу. Их держали пятеро других крепких мужчин, шестым следовал тот, кому принадлежал голос.
Мне не было обидно, что освобожденные не доверяли мне. Ситуация держала в напряжении, и каждая из сторон ждала, пока кто-то не сделает свой ход, переглядываясь между собой. Каждый, кто попытался бы вступить в схватку с одним, оказался открыт для нападения другого. Я пока не понимал ни слова, так что со мной бес толку разговаривать. Зато две другие стороны могли обсудить свои проблемы.
— Арррррр! Арррррр! — поскольку я здесь был лишним, мое решение вмешаться в диалог первым позволило напомнить другим сторонам, что их решение не будет простым. Но кроме глупого рычания на тех, кто спустился с лестницы, ничего подходящего не приходило в голову.
Реакция на мой зов первой последовала от моих похитителей. В ней чувствовалась насмешка в сторону заключенных. На это освобожденный мужчина начал смотреть на меня