Через несколько дней был выявлен и третий случай – способный и ответственный молодой человек был найден одетым в водолазный костюм и противогаз, свернувшимся в позе эмбриона. Он находился под столом и был абсолютно невменяем. Классический пример стресса в преддверии предстоящего боя. Я долго говорил на эту тему со старшим врачом «Гермеса». Рассказал ему, как заметил однажды развитие одного из таких случаев сам. Я наблюдал человека, больше не способного воспринимать новую информацию, его реакция замедлилась, что сделало его крайне опасным. Исходя из этого, я поручил моему офицеру менее ответственное дело, чтобы посмотреть, как он реагирует. Начмед подтвердил мои интуитивные догадки (у меня не было никаких знаний в этой области) и сказал, что в ходе этой кампании нужно ожидать проявления случаев серьезного стресса у пяти процентов личного состава. Он также рекомендовал мне следить за любым чрезмерным употреблением спиртного и долго продолжал говорить об этом, используя профессиональные термины. В конце концов, заскучав и позевывая, я спросил его, какие ранние симптомы сопровождают стресс.
– Вот этот для начала!
– Что?
– Зевота, сэр.
Это было для меня неприятным известием, так как в душе я считал его абсолютно правым. В то время у меня проявилось несколько симптомов стресса. Они проявлялись в различной степени и при разных обстоятельствах.
Своевременное предупреждение начмеда, было для меня очень хорошим поводом для того, чтобы понаблюдать и позаботиться о своем психическом состоянии, и психическом здоровье других. Знания в этом деле (о котором часто умалчивают) помогают бороться со стрессами и они обязательны для современного управления.
Теперь, оглядываясь назад к тем крайне напряженным дням, я могу более ясно понять тонкости постепенного перехода наших кораблей от состояния «соединения, проводящего учения в мирное время», до состояния ударной группы, которая фактически готовится вести войну, а следовательно, будет иметь повреждения, терять корабли и человеческие жизни. Команды на всех уровнях стали резкими и немногословными. Говорят, что первой жертвой войны всегда становится правда. Я убежден, что в нашем случае, ею стала вежливость: «Выполнять немедленно!» «Не стой, действуй!» Люди стали действовать на пределе возможностей; задачи, которые раньше казались малозначительными, теперь стали критически важными. Все флотские традиции и аргументация, казавшиеся в мирное время второстепенными, формальными и даже грубыми, больше таковыми не были. Доводы, которые казались ранее неубедительными и неясными, сейчас воспринимались чрезвычайно ясно. Поразительно, как перспектива близкой гибели может мобилизовать каждого проявить все свои возможности.
Не обошлось и без очередных человеческих потерь. Не только случаи стрессов, но также и срывы среди тех людей, которым было трудно работать более эффективно. Но хочу сказать, что подавляющее большинство людей сдерживали свои волнения и должным образом подготовились к выполнению своих задач (что мы ожидали как само собой разумеющееся), в традициях военной службы не задавая вопросов. Не обошлось и без обычного мрачного юмора по мере того, как писали завещания и отправляли домой последние письма. Люди оставались неунывающими, решительными и, как я заметил, считали наше дело правым, словно действия аргентинского верховного командования были личным оскорблением для всех и каждого. Это позволяло демонстрировать довольно обнадеживающую (с моей точки зрения) британскую жестокость.
Повышение результативности и активности было, в некотором смысле, скрытым преимуществом, поскольку все были заняты гораздо больше, чем обычно. Это, в свою очередь, оставляло меньше времени для мучений и волнений о менее привлекательных аспектах нашего путешествия. Все очень просто – каждый теперь старался намного больше. Такая активность имела осложнения и для меня, так как росло стремление вникать в детали различных операций – роскошь, которая была не только неуместной, но и очень опасной. Невозможно эффективно руководить операцией, опускаясь до простых мелочей. Нужно постоянно думать и анализировать, представлять и сравнивать события как можно большего масштаба для того, чтобы перехитрить противника.
Поэтому наша организация командования нуждалась в очень серьезной доработке. Ведь в бою потребуется обеспечение максимальной поддержки всех решений, точное выполнение всех приказов, команд, и в тоже время, усиленное внимание к каждой детали, чтобы ничего не упустить. Во всем этом я должен был проявлять максимальную гибкость, которая позволяет действовать в непредвиденной обстановке. Кроме того, организация командования должна работать как самоуправляющаяся, поддерживающая меня в курсе событий и также предоставляющая мне время критически оценить развивающуюся ситуацию. Если каждые десять минут в течение ночи спрашивать меня о том, каково будет мое решение, то это приведет к обратному результату. Операция должна идти по плану, независимо от того бодрствую ли я или нет. Поэтому я очень внимательно подбирал штабных офицеров на ответственные должности, очень близкие к моей компетенции.
Я также принял исключительное решение назначить себе двух заместителей по боевому управлению (ЗамБУ) для принятия от моего имени решений в реальном масштабе времени, которые касаются всей ударной группы. Два заместителя необходимы для того, чтобы один из них всегда был на вахте. И оба они должны быть капитанами 1 ранга. Было бы установившейся практикой назначить два или даже три относительно младших офицера для исполнения таких обязанностей, возможно, в звании капитана 2 ранга и двух капитан-лейтенантов, но это не обеспечивало бы необходимый мне для работы уровень компетенции. Каждый капитан 1 ранга со времени, когда он был капитан-лейтенантом, уже прошел строгий и индивидуальный процесс отбора дважды. Он уже ясно продемонстрировал высокий интеллект и способности руководителя. Если я хочу доверить ЗамБУ нести вахту по всей группе, мне нужны именно такие люди. И если командиры на других кораблях должны доверять решениям, принятым на ФКП от моего имени, то и для них эти решения должны исходить от проверенных людей.
Я не думаю, что проявлением человеческих слабостей будет признать, что я выбрал на должность своего первого ЗамБУ старого и проверенного друга. Им был сорокашестилетний капитан 1 ранга Энди Букенэн, коллега-подводник, до этого командовавший эсминцем УРО «Девоншир» класса «каунти», однотипным с «Глэморганом». На самом деле он был направлен ко мне на случай, если нам придется с «Гермеса» управлять подводными лодками, действовавшими совместно с нами. Но этого, несмотря на мои пожелания, не произошло, и Энди оказался востребованным для новой важной должности в предстоящей кампании. Он очень хорошо подходил для этой работы. Этот высокий, рыжеволосый, с веснушчатым лицом гемпширец уже командовал пятой британской атомной торпедной подводной лодкой «Корейджес» и к тому же служил со мной на дизельной подлодке «Порпойс». Кроме того, что он