– Хоть бы один звонок, – упрекнула Петра Шамаханская царица, когда пришла ее очередь обнимать родителя.
– Здравствуй, Царица. – И он опять чуть не расплакался, вглядываясь в красивое лицо своей самой умной дочери Тамары. – Ты тоже очень красивая, но другой, более стервозной красой, впрочем, как я и думал. Надеюсь, у тебя всё хорошо?
– Ну, ты же знаешь, папа Петя, в жизни не может быть всё хорошо, но я умею решать проблемы, – сказала она и очень хитро ухмыльнулась.
– Даже не сомневался в тебе, – ответил Пётр. – Ты всегда была самая умная в семье.
– Папа Петя, – Буратино рухнул перед коляской на колени и положил голову на его ноги. – Прости нас, дураков. – От него несло алкоголем и было понятно, что тот пьет не первый день.
– Милый мой, дорогой Тарик… – произнес Пётр и все-таки не сдержал слез. – Ты по-прежнему заливаешь свою рану алкоголем, ты до сих пор не понял, что рана у тебя в сердце, а не на лице? Глупый, глупый Буратино. Ведь можно было найти себя и в другом, это слабость, сынок. Ты просто нашел себе оправдание в виде шрама на лице, а на самом деле просто лентяй и слабак.
– Уйди, – оттолкнул брата Модест. – Привет, папа. – Он наклонился и поцеловал его в щеку. От этого сына пахло только благородным парфюмом.
– Милый мой, маленький Робин Гуд! Каким же ты стал красивым. Настоящий благородный разбойник. Я всегда знал, что ты станешь большим бизнесменом и умнейшим человеком. Это было видно даже в детстве, ты всегда был очень воспитанным и начитанным мальчиком. Не женился еще?
– Прости, папа Петя, но внуков ты от меня вряд ли дождешься. Я люблю всех женщин и не могу лишить их своего общества. – Он даже смеялся интеллигентно и слегка высокомерно, и Пётр подумал, что не ошибся в своем мальчике.
– Я рад, что ты в порядке.
Руслан-Воевода, как всегда, стоял последним, нерешительно ожидая своей очереди. Ничего не изменилось, и даже в сорок с хвостиком он оставался в тени.
– Здравствуй, Воевода. – Ему Пётр просто протянул руку. – Мне жаль, что вы расстались с Царицей, но ты был ей не пара, прости, что говорю это тебе прямо.
– Не извиняйся, папа Петя, – вставила Тамара. – Он счастлив и без меня, а возможно, именно без меня.
– Ну, Тамара, – тихо сказал Воевода, – зачем ты так?
– Вот, познакомься, Ветта, – обратился Пётр Петрович к сиделке. – Это моя семья: Снегурочка, Царица, Буратино, Робин Гуд и Воевода. Я их всех очень люблю. А теперь, дети, познакомьтесь – это моя сиделка Ветта, которая вернула меня к жизни.
Никто даже не повернул в ее сторону голову, словно бы она не заслуживала внимания.
– Здравствуйте, – произнесла сиделка тихо, но ей никто не ответил.
Всю жизнь Пётр посвятил этим детям, он мечтал вырастить из них людей, а вот кого в итоге вырастил – непонятно.
Они, словно на экзамене, молча сели на диван перед своим отцом.
– Как ты, Царица? – Пётр обратился к рыжей женщине, которая к сорока годам преобразилась и стала просто красавицей. – Расскажи про свой бизнес.
– Всё отлично, – сказала Тамара уверенно, – всё по плану. Модельное агентство процветает, а вместе с ним и я. Всё стало только лучше, как мы развелись с Воеводой. Я выкупила его долю и теперь спокойно могу зарабатывать деньги ни на кого не оглядываясь.
– Ну, зачем ты опять, – выдохнул тот.
Вот кто выглядел не лучшим образом, так это Воевода. Небольшое пузико, уже занявшая свое законное место лысина, затравленный взгляд, особенно когда он смотрел на свою бывшую жену. Но Пётр не был удивлен. Воевода – это тот тип человека, который не способен на поступок, а потому привык, чтобы за него решали всё другие. Даже странно, что он позволил Царице уйти от него.
– На самом деле, пап, наша женитьба была большой глупостью, – продолжила Царица. – Первое чувство надо оставлять в прошлом и не тащить за собой ненужный груз. Он привык видеть во мне больше сестру, чем жену, а я была влюблена ненормальной детской любовью, вот этот диссонанс довольно быстро и разрушил нашу семью.
– Неправда, – всё так же неуверенно решил вмешаться Воевода.
– Ну, конечно, – захохотала Царица-Тамара. – А ты хочешь, чтобы я рассказала папе Пете правду? – Она многозначительно посмотрела на своего бывшего супруга.
– А ты, Воевода, когда Царица выкупила твою долю в модельном бизнесе, чем стал заниматься? – поинтересовался Пётр.
– О чем ты? – вместо Руслана ответила Царица. – Ты, видимо, забыл, кто такой наш Воевода. Он просто положил деньги в банк и живет на них. Думает, что когда он их проест, я опять его выручу.
– Но вы нашли себе кого-то? – уточнил Пётр с интересом, стараясь закончить их перепалку.
– У меня прекрасный мужчина, ты чуть позже с ним познакомишься, – опередив бывшего супруга, ответила Царица. – Да и Руслан, прости, наш Воевода тоже нашел себе даму. Об ее умственных способностях ты сможешь сделать вывод сам. Мы решили вначале войти к тебе без нее.
– А вы? – Пётр обратился к Снегурочке и Буратино.
– У меня тоже всё хорошо, – очень наигранно ответила Снегурочка. – Я по-прежнему пою, а Тарик помогает мне с организацией концертов.
– Я твой директор, – жестко одернул ее пьяный Буратино. – И не надо приуменьшать мои заслуги в продвижении твоего, так называемого, творчества. Где бы ты была, если бы не я? Всё, что ты сейчас умеешь и имеешь, – это результат моего труда, а не твоего несуществующего таланта.
– Дорогие мои, давайте все разговоры оставим на потом, сейчас проходите и располагайтесь в своих комнатах, а за ужином мы с вами побеседуем. У меня припасено еще много интересного. Поверьте, папа еще способен вас удивить.
Когда собравшиеся молча вышли из гостиной, Пётр Петрович спросил у Ветты:
– Ну что молчишь? Что на это скажет твоя якутская мудрость? Ты же любишь язвить, вспомни какую-нибудь пословицу или то, что говорил в порыве демагогии твой отец? Что, слова закончились?
– Якутская мудрость безмерна, – отозвалась Ветта. – От орла – орлёнок, а от ворона – воронёнок.
– Это-то при чем? – удивился Пётр.
– А то, что не родные они вам, и это видно. Вы орёл, а они воронята. Возможно, им очень хочется быть похожими на вас, быть частью орлиной семьи, но всё же они просто воронята. Они чужие вам.
– Дура ты, – вздохнул беззлобно Пётр. – Не хотят они этого, тяготятся и мной, и семьей. Просто связаны мы, навсегда связаны кровью, и предатель среди них только один, тот, кто