— Да ладно!
Я недоверчиво посмотрела на Таисию. Может быть шутит?
— Мы вчера в ЗАГС заявление подали, — подчёркнуто застенчиво улыбнулись она, но потом не выдержала и довольно расхохоталась.
— Обалдеть! — сказать, что я была ошеломлена, это ничего, считай, не сказать, — а как это тебе удалось за две недели его окрутить и в ЗАГС затянуть?
— Элементарно, Ватсон, — хохотнула Таиска, — сказала, что беременна. Делов-то.
Я расхохоталась. Вот так сдаются самые крепкие бастионы.
— Ну что же, Таисия, — довольно улыбнулась я, потирая руки, — костюм ты выиграла по праву. Завтра принесу.
— А то! — лицо Таисии лучилось довольством. Она отсалютовала мне чашкой с чаем.
— Ты даже не представляешь, какой ты с меня груз сняла! — восхищённо сказала я, цокнулась с нею своей чашкой и добавила, — я тебе ещё и шарфик подарю. В знак благодарности пожеланий вечной любви.
— Не спеши раздариваться, — хихикнула Таисия, — мы тебя крёстной возьмём. Так что начинай готовить подарки.
— Как думаешь, мальчик или девочка будет? — задала я главный вопрос, который всем всегда задают в таких случаях. — И кого хочешь?
— Когда забеременею, тогда и пойму, — прыснула Таисия.
— В смысле? — совсем обалдела я. — Ничего не поняла… Так ты разве нет?
— Нет, конечно, — пожала плечами Таисия.
— А как же?
— Ой, Люба, что ты, как маленькая! Пока суть да дело, уже будет поздно. Скажу, что задержка была, вот я и подумала. Что он, разводится из-за этого будет? Но до этого времени, мы активно поработаем над данным вопросом, так что, думаю, всё будет чики-пики.
— Ну ты и безбашенная девка, — только и смогла, что покачать головой я.
— Но костюм ты по любому неси, — велела Таисия.
Наконец-то в роно удалось застать Шмакову и всех остальных. Конечно, пришлось подождать, у них там какое-то совещание было. Я порадовалась, что все на месте. Пристроилась в уголочке, на стульчике для посетителей и приготовилась терпеливо ждать.
В коридор вышла моя «знакомая» старушка, увидела меня, сердито сплюнула, затем перекрестилась и торопливо ретировалась обратно.
Я вздохнула. Эх, не везёт мне со старушками совершенно.
Зато со стариками — наоборот. Я принялась размышлять. Дед Василий очень обрадовался нашему приезду. Когда мы возвращались, даже всплакнул. Ну ничего, скоро у Ричарда каникулы — опять к нему отправлю. Тем более он постоянно просится туда.
Да, тяжеловато мне будет одной с Белкой, но я нашла ей хорошего мануальщика. Так что будем ставить её окончательно на ноги. Он сказал, что это возможно. Да, на шпильках бегать она не будет, но ходить нормально сможет.
С Пивоваровым дело потихоньку тоже продвигается. Ляхов тогда, после моего звонка, знатно перепугался. Он ссыкливый, значит, сделает так, как я ему сказала.
Надо не забыть завтра позвонить ему опять, спросить, как дела.
От мыслей меня отвлекли люди, что, переговариваясь, выходили из кабинета.
Вот и чудненько.
Значит, совещание окончено.
Я поискала глазами Шмакову, но она сама уже увидела меня и подошла.
— Любовь Васильевна, пройдёмте ко мне в кабинет. Света нету, но хоть поговорим.
— Да, конечно, кивнула я и проследовала за нею.
В кабинете больше никого не было.
— Присаживайтесь, — сказала она и вытащила из сейфа какую-то папку.
— Что по моему вопросу? — спросила я. — Я должна предоставить какие-то документы? Или подавать на суд? Или что я должна делать?
— Зачем же суд? — нахмурилась Шмакова, — детей мы вам вернули. По роно провели внутреннюю проверку. Все виновные наказаны.
— Петров? — посмотрела на неё я.
— Уволен по собственному желанию, — быстро сказала Шмакова и довольно усмехнулась.
Видя, как дёрнулось моё лицо, быстро сказала:
— За него можете не беспокоиться. Он для вас опасности больше не представляет.
— Вот и замечательно, — с облегчением выдохнула я и уточнила, — а куда он делся?
— Говорят, где-то в областном центе в частном бизнесе устроился. Юрконсультантом.
— Понятно, — вздохнула я. Чёрт, ниточка порвалась.
— А что по той кляузе? Кто на меня её написал и что именно? — спросила я.
— Мы не оглашаем личности осведомителей, — ответила Шмакова, — у нас так по инструкции положено.
— Понимаете, Александра Викторовна, я должна знать своих врагов, — нацепив просительную улыбку, сказала я, — вы не думайте, я же не враг себе и вам, я разбираться не пойду. Зато, если я буду знать, кто это, я буду при этих людях более осторожна. А, может, вообще с ними подружиться надо. Ведь они могут продолжить гадить и дальше…
Я так горячо убеждала её, что она, подумав, сказала:
— Нет. Это категорически запрещено, — и подмигнула мне.
Затем она встала, торопливо вытащила из сейфа другую папочку, значительно потоньше. Достала оттуда сложенный вчетверо листочек из обычной ученической тетрадки. Раскрыла его и положила на столе. Затем громко сказала:
— Вышел новый приказ о дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей сирот. Я сейчас принесу копию. Как опекун троих детей, вы должны ознакомиться под подпись. Подождите меня буквально две минуты, я сейчас вернусь, — с этими словами она выразительно посмотрела на меня и вышла из кабинета.
Я осталась одна, схватила листочек и принялась разбирать корявый почерк.
Ивановна!
Я так и знала!
Я мчалась домой, словно торпеда. Только не туда, где мы живём сейчас, а на мой старый адрес. В бывшую квартиру Скорохода.
В своих мечтах я уже видела, как таскаю гнусную старуху за волосы.
Честно говоря, мне хотелось прострелить ей колено. Но я понимала, что наврежу только сама себе.
Возле подъезда никого не было. Я быстренько поднялась на второй этаж.
И замерла: в подъезде от моей квартиры пёрло жаренной селёдкой и дешевой водярой. За дверью хором под гитару с надрывом пели мужскими голосами пьяные студенты.
Я пару минут постояла на площадке и у меня от шума и вони разболелась голова.
Довольная улыбка зазмеилась по моим губам.
Глава 25
Я усмехнулась и позвонила в дверь моей старой квартиры.
Сначала не происходило ничего, но я настойчиво нажимала и нажимала.
Наконец, меня, очевидно, таки услышали, хоровое пение и музыка стихли и через минуту дверь распахнулась.
На пороге стоял взлохмаченный Вовка, один из моих квартирантов. Он учился в калиновском железнодорожном техникуме, и я его пустила жить на квартиру взамен оплаты коммунальных услуг, а также по договорённости выполнять некоторые мои специфические условия.
И сейчас, увидев меня, он расплылся в пьяненькой радостной улыбке:
— О! Любовь Васильевна! Приветики! — с энтузиазмом заорал он, — а мы тут это… как раз контракт выполняем!
В квартире услышали и грохнули со смеху.
— Я вижу, — кивнула я, —