Наташины глаза затуманились, как всегда бывает в ее творческом экстазе. Она мысленно витала уже где-то в нашем будущем клубе «Африка», с пальмами из старых покрышек и клетками с попугаями. Хотя может про попугаев — это я придумал.
— Хочу здесь свадьбу праздновать, — вдруг сказала Наташа.
— На пару тысяч гостей? — чуть не подавился я.
— Нет, — Наташа медленно покачала головой и ткнула пальцем в сторону еще стоящего на своем месте монтажного стола. — Вон за тем столом. Чтобы вокургу — здоровенный пустой цех. А свет только вокруг нас.
— Ночь темна и полна ужасов, — почти без усмешки проговорил я.
— Именно так, — кивнула Наташа. А потом вдруг уперлась в меня взглядом своих инопланетных глаз. — Обещай мне одну вещь, ладно?
— Для тебя — все, что угодно, — совершенно искренне сказал я. — Ну, если это в моих силах, конечно.
— Если вдруг я завтра или послезавтра начну говорить, что свадьбу мы будем играть в столовой на Байконурской, и тамадой будет мой двоюродный дядька, стукни меня по голове, пожалуйста, ладно?
— Предстоит разговор с мамой? — спросил я.
— Ага, — кивнула Наташа. — А ты же знаешь, какое у нас старшее поколение. Ах, свадьба! Нужно, чтобы все было как у людей. Если я ей про цех расскажу, то ждет меня скандал до небес и долгая дорога в казенный дом.
— Боюсь, что твою маму я переубедить не смогу, — усмехнулся я.
— А маму и не надо, — Наташа дернула плечом и встала с табурета. — Просто проследи, чтобы я не передумала.
— Заметано, — кивнул я.
— Эй, на верхотуре! — заорала вдруг Наташа. — Вас что-то долго не слышно, чего замолчали-то?
— Тссс! Искусство любит тишину… — раздался громкий шепот Сэнсея.
— А отличная тут акустика, — задумчиво проговорил я. — Он под потолком шепчет, а здесь его слышно.
Четверо рабочих ворочавших очередной стол, опустили его и принялись о чем-то спорить. Наташа посмотрела на меня, вздохнула и развела руками. Вот, мол, я же говорила, что посидеть на троне, ничего не делая — это редкая роскошь.
Сорвалась с места, спрыгнула вниз и принялась рабочими руководить.
В принципе, неплохие ребята. Если их без присмотра не оставлять.
Сверху раздался гитарный перебор, потом хихиканье Ани.
Я сел на табурет, с которого только что сбежала Наташа и обозрел наш будущий концертный зал. Пока еще не очень концертный, конечно, но работа началась. Освобождалось от столов пространство, выгрузили первые ящики со звуковым оборудованием. Зеркальный шар, нда. Идея Кристины — притащить и повесить дискотечный зеркальный шар. Мол, он один способен полностью поменять вид.
Пришлось по-быстрому найти и притаранить сюда в первую очередь именно его.
И что-то в этом было… Цех как будто сразу же перестал быть цехом. Он ведь даже пока не вращался, заливая пространство вокруг световыми снежинками. Прост висел, поблескивая в полумраке. И это все равно работало.
— Велиал, спустись сюда! — крикнула Наташа, которая уже успела переместиться от бригады таскающих столы рабочих к почти готовой «съемочной площадке». Там стоял Жан, одетый в яркую рубашку, джинсовую жилетку и бейсболку козырьком назад. Стас невозмутимо переставлял камеру. А Наташа с Ириной смотрели друг на друга и хихикали.
— Ну это уже вообще стеб какой-то, — Жан посмотрел на меня, ища поддержки. Перед ним на столе стоял длинный двухкассетный магнитофон. — Не буду я эту штуку брать на плечо. Нет, ну правда! Это уже будет совсем ненатурально!
— Поддерживаю, — сказал я. — Кстати, я пока сейчас до тебя шел, понял, почему идея с кепкой хороша. Ты в этом попугайском прикиде выглядишь старше.
— Вот! — воскликнула Ирина. — Я ему это же сказала! Он когда деловой костюм надевает, смотрится как выпускник. Такой серьезный бутуз.
— Чего это я бутуз? Я что, жирный по-твоему? — возмутился Жан.
— А в кепке — наоборот, — продолжила Ирина. — Как будто взрослый дядька косит под школьника. И на какого-то актера похож.
— А можно рабочих попросить пронести за спиной Жана какую-нибудь штуку, пока он говорить будет? — подал голос из-за камеры Стас. — Ну, чтобы создать атмосферу активной работы или что-то такое.
— Можно! — воскликнула Наташа и бросилась обратно к рабочим. С той стороны послышался недовольный бухтеж мужиков, мол что еще за фигня такая, они тут не нанимались. На что Наташа напомнила, что как раз-таки нанимались. И если им что-то не нравится, то она с удовольствием проводит их к выходу. И пригласит других. Которые знают, что означает слово «наниматься».
— Так, Жан, давай еще раз по раскадровке пробежимся, — Ирина перелистнула страницы исчерканной и исписанной тетрадки. Жан стянул с головы бейсболку, взлохматил волосы и шумно выдохнул.
— Ну что, снимаем? — спросил Стас.
— Три минуты! — скомандовала Ирина.
— Когда надо будет стол-то тащить? — спросил один из рабочих.
— Когда я махну! — сказал Стас. — Пока просто стойте тут и ждите.
— А ничего, если мы пока покурим? — спросил второй рабочий.
— Нет! — хором отозвались мы с Ириной.
— А где Катя? — тут же встрепенулась Ирина. — Катя, ну какого хрена⁈ Я же сказала, никуда не уходить!
— Ну это как всегда… — угрюмо проговорил ассистент Стаса.
Все заговорили разом и замахали руками. Потом со стороны туалета показалась Катерина. Одна из студенток школы актеров рекламы, которая сегодня должна была играть роль тележурналистки.
— Да я на минуту только отошла! — капризно сказала она, поправляя короткое платье. — Все, я готова. Пишем?
Ирина кивнула и подошла ко мне. Стас уткнулся в видоискатель. Жан снова напялил свою кепку и приосанился.
— Добрый день, дорогие телезрители! Сегодня мы с вами оказались в очень тайном пока что месте — будущем концертном зале «Африка». И вместе со мной здесь идейный вдохновитель и, не побоюсь этого слова, локомотив всей этой затеи — Жан Колокольников!
— Здрасьте! — Жан кивунл Кате и подмигнул в камеру.
Стас махнул рукой, рабочие подняли стол и потащили его за спиной Жана.
— В первую очередь я хочу задать интересующий вообще всех вопрос, — искрометно улыбнувшись сказала