— Идет, — согласился Бас. — Но последнее слово за нами. Ты не против, Мэди?
Я кивнула и прильнула к нему теснее. Вообще-то я и не задумывалась о том, что будет дальше. А теперь перед нами словно пролегла новая дорога. Но подвигов с меня хватит. Теперь мне хотелось чего-то обычного, вроде: сходить на свидание с моим парнем, или, может, поболеть за него на чаркроссе. Я даже согласна на магазины одежды. И на уроки.
— Как думаете, меня уже отчислили из академии? — спросила я.
— Как отчислят, так и зачислят, — с угрозой бросил Бастиан. — К тому же у тебя теперь такой бонус по баллам, что ты можешь с ноги открывать дверь в кабинет ректорши.
— Можешь искупаться голой в ее любимом фонтанчике с рыбками, — подхватил Монтега. — Сбрить брови Гильденсторму. Устроить мордобой.
— Спасибо, обойдусь.
— Ты глава дома, — сказал Бас, ласково на меня глянув. — Разумеется, ты можешь учиться в академии чаросвет и дальше. Но, думаю, стоит подобрать тебе индивидуальную программу. После того, как мы поженимся.
— Церемонию лучше провести как можно скорее, — согласился Монтега. — Я буду другом жениха. Можешь взять в подружки Ронду. Мы хорошо смотримся вместе. У остальных домов будет повод выразить свое отношение к седьмому дому. Посмотрим, кто и как вас поздравит — и от этого можно плясать и выстраивать дальнейшую стратегию.
Пожалуй, назначить Монтегу советником было отличным решением. Пусть думает о политике, а я в день своей свадьбы хочу думать только о моем любимом. Кажется, Бас тоже думал примерно так. Я поймала на себе его теплый взгляд и ответила улыбкой.
Однако вскоре нам пришлось пережить крайне неприятный момент, когда свет начал гаснуть. Сперва я решила, мне мерещится. Но тени стали гуще, и небо наливалось синевой. Монтега принялся истерить, что мы с Басом плохо целовались, и предложил вернуться и сделать все по-взрослому — уж он проследит.
— Ты слепой? — рассердился Бас. — Видишь столб света? Башня до сих пор фигачит как не в себя!
Золотая дорога, идущая к небу, становилась тоньше по мере того, как мы отходили, но горела все так же ярко.
— А с какого тогда тут сумерки? — ярился Монтега.
— Там зеркало, — сказала я, не понимая, как они сами не догадались. — А сейчас оно повернулось темной стороной.
Монтега притих, но после сам принялся объяснять, в чем дело.
— Это богиня мать! — воскликнул он, взобравшись на валун и уставившись в небо. — Воплощение тьмы! Мэди, помнишь, над тобой смеялись на истории? А ведь ты была права! Вот она, сбежавшая жена отца-солнца, которая ускользнула от мужа и спряталась за нашей планеткой.
Яблок у него не нашлось, так что на этот раз он показывал схему на нас троих.
— Ты, Бас, будешь отец-солнце, — говорил Монтега. — Стой тут. Я как будто наша планета, — он взял меня за руку и отошел на пару шагов. — Я между вами. Мы движемся по кругу вместе. Мэди, прибавь шаг. Получается, ты всегда остаешься за мной. Но при этом еще крутишься вокруг своей оси. Ага.
— Голова не закружилась? — подал голос Бас, который, воспользовавшись передышкой, рылся в рюкзаке в поисках еды. — О, у нас еще есть бутерброды. Веник, держи.
— Когда ты поворачиваешься лицом ко мне, свет любви отражается от зеркальной половины, — продолжил тем временем Кей. — Видимо, там на поверхности какой-то металл или что…
— Похоже на то, — подтвердил Бас. — Смотри, светится краешек, точно серп. Сейчас и его не станет…
Мы погрузились в кромешную тьму, и Веник радостно гавкнул, расправившись с бутербродом. Луч света тянулся из башни к темному спутнику, и, казалось, тот привязан сияющей пуповиной.
— Но в следующий раз все же зарядите башню по максимуму, — проворчал Монтега. — Надо выяснить, насколько хватит вашей любви. Впрочем, Бас — высший чар, так может, засветит надолго…
Вскоре мы встретились с Рондой и Ларгом и с удивлением обнаружили с ними Алефа. Потом вернулись на шахты, где после бунта почти не осталось людей. Перешли порталом на тренировочную базу, и Фалько с Элмой едва не задушили нас в объятиях. Оттуда рукой подать до академии, и стоило шагнуть на ее территорию, как нам навстречу кинулась Фелиция. Как будто знала, когда мы придем. Впрочем, она и правда знала…
Стиснув Фалько, Фелиция осыпала его поцелуями, тепло обняла нас с Басом, а перед Алефом вдруг застыла.
— Мне не достанется поцелуй? — с наигранной обидой спросил он. — Хотя я и правда ничего толком не сделал. Только собирал этих молодых балбесов по всей темной половине.
— Пожалуй, — кивнула она и, покусав губы, выпалила: — Спроси меня.
— О чем? — не понял Алеф, нахмурив темные брови.
— Сам знаешь, — нетерпеливо сказала Фелиция. — Тот самый вопрос. Спроси.
— Ты… выйдешь за меня? — произнес он, бледнея.
Фелиция широко улыбнулась и воскликнула:
— Да! Да, я выйду за тебя!
Она кинулась ему на шею, Алеф закружил ее в объятиях, и браслеты Фелиции радостно зазвенели.
Что такого сделал Алеф, что теперь она его не разлюбит? Помог ее сыну, доставив его к целителям? Отправился в тьму? А может, напротив — не сделал чего-то такого, что убило бы ее чувства. Я не знала, да и не хотела знать. Но была искренне рада и за Фелицию, и за Алефа.
Ларг повернулся к Ронде и успел открыть рот, но она сказала первой:
— Обсудим это после выпускных экзаменов.
Ларг молча кивнул.
— Может, и нам с тобой, — тихо промурлыкал Фалько, склонившись к Элме. — После всего, что между нами было…
— Ты обещал молчать, — шикнула она.
Фалько сложил пальцы щепоткой и повернул у губ воображаемый ключ.
— Ой все, — с досадой вздохнул Монтега. — Сплошные сопли в сахаре. Плодитесь и размножайтесь. Особенно вы, — повернулся он к нам.
— Даже не думай опять заводить канитель про дочку, — предупредил Бас.
— Какую дочку? — заинтересовался Фалько.
— Сразу нет! — отрезал Бас. — Фелиция, скажите Монтеге, что ему ничего не светит!
— Теперь света хватит на всех,