«Из нашего времени, — уверенно определил Песец, который осматривал бомбу через меня. — Подрыв дистанционный. Видишь управляющую часть в руках у Живетьевой?»
Управляющая часть представляла собой всего лишь небольшую пластинку, на которой сдвигалась панель, после чего нажималась кнопка, точнее — ее обозначение. Именно так объясняла Живетьева императорскому гвардейцу, которому предстояло взорвать целую княжескую семью. Оставался он тут легально вместе с другими, которые должны были охранять дом до появления нового владельца — меня, потому что сейчас дом не охранялся ничем кроме забора, с которого Живетьева защиту все же снимать не стала, чтобы взрыв не вырвался наружу.
Коробочку я изъял, заменив ее плотной иллюзией, которая должна продержаться до нашего прихода. Документы с ключами привезут мне сегодня и предупредят, что охрана только до конца дня, чтобы мы ни в коем случае не переносили посещение недвижимости на следующий день. Потому как опасался император, что активированная бомба не выдержит и рванет раньше.
Глава 27
Расстался я со сладкой парочкой император-Живетьева, только когда они сами расползлись по разным местам и я мог быть уверенным, что больше ничего обсуждаться не будет. Во всяком случае столь откровенно. Не хватало навыков артефакторики, с помощью которых я мог бы сделать устройства, позволяющие прослушивать всех круглосуточно без моего присутствия. Но такого в ближайшее время у меня не появится, разве что удачно подвернется контейнер с нужным?
«Кстати о контейнерах, — вмешался в мои размышления Песец. — Стоит строительные в Дальграде поискать. Возможно, удастся найти вариант поинтересней, потому что в Верейске в том магазине в контейнерах довольно бюджетные здания, а тебе все же нужен княжеский особняк. И парк перед ним».
«Парк? — удивился я. — Я был уверен: ты предложишь все засадить яблонями».
«Илья, если ты не собираешься заниматься изготовлением алкоголя на продажу, — снисходительно заявил Песец, — то тебе хватит того, что у тебя уже есть. А перед княжеским домом должен быть княжеский парк. Можно даже пруд там устроить — котлован под него тебе скоро сделают».
«Он же вместо дома будет?»
«А тебе обязательно ставить дом там же? В идеале надо бы, чтобы место Прокола было закрыто от посторонних глаз».
'Можно какой-нибудь беседкой.
«Можно. Но домом надежней».
Я пообещал Песцу об этом подумать, но после того, как мы обзаведемся котлованом. И уже в зависимости от его размеров будем решать, строить ли на его месте дом, заливать пруд или вообще делать небольшое озеро'.
Вышел из невидимости я недалеко от гостиницы и сразу позвонил Олегу, обрадовал, что собственность рода Песцовых приросла еще двумя пунктами: фабрикой и домом. Олег аж дар речи потерял от неожиданности.
— Олег? — уточнил я, не понимая, продолжается разговор или нарушилась связь.
— В себя прихожу, — ответил он. — Но и то, что думаю, — разговор нетелефонный. Очень нетелефонный. Но по поводу дома в Дальграде я очень рад. Не представляешь насколько. Но все при встрече.
— От Вьюгиных что-то слышно?
— Тоже нетелефонный разговор. Елизавета Николаевна приехала, но я, разумеется, про наш подарок не заикнулся, тебя жду. Вовка с отцом остался в Горинске. И Лебедев пока там — последним своим выкрутасом Алка сильно здоровье отцу подорвала. Может, и рассчитывала, что умрет, но смертью, похожей на естественную. И ей, и ее сыночку только одно было нужно: чтобы передал власть Владиславу.
— У тебя завтра занятия есть?
— Нет, а что?
— Возможно, я к тебе с просьбой обращусь съездить в одно место.
— Без проблем, — Олег даже обрадовался, сразу сообразив, что просить я его буду уже лично, что и подтвердил, добавив: — Жду встречи.
На этом мы попрощались, и я пошел в гостиницу. В отведенных нам апартаментах неожиданно оказалась посторонняя особа: в гостиной сидела княгиня из тех, кто присутствовали на Совете. Почему-то подумалось, что вряд ли сейчас велась речь о коалиции, и я оказался совершенно прав. Как только меня представили Калерии Кирилловне Беспаловой, она сразу завела разговор на тему личных интересов.
— Признаться, Илья, твое видео произвело на меня впечатление, — сказала она. — Настолько сильное, что захотелось увидеть эту шубу своими глазами, и если она так хороша, то купить.
— Я ее планировал выставить на аукцион… — осторожно ответил я.
— Прохоров говорил, что ты обещал эту шубку его дочери.
Говорила она с явно выраженным пренебрежением по отношению к Прохорову. Не знаю, с чем это было связано, но я мог лишь разделить ее мнение. Пока все знакомые мне члены этого княжеского Рода уважения не вызывали.
— Не совсем так. Я давал ей сутки на решение. Сутки давно прошли, но мне было не до аукционов, Калерия Кирилловна.
Одновременно с разговором я размышлял, подойдет ли шуба этой даме, потому что она была куда старше Прохоровой и чуть худее.
— Аукционисты за свои услуги берут хороший процент, — продолжила она. — Продавать и покупать напрямую выгодней. Я тебе дам ту цену, которую Прохорова заплатила на аукционе за куртку. Бонусом к этому идет мое хорошее отношение.
Не факт, что мне пригодится хорошее отношение княгини, впервые увиденной мной сегодня. И не факт, что оно нужно Шелагиным: ни один, ни второй никак не показывали свою заинтересованность.
— Аукцион дает гарантию, что вы купите именно ту вещь, описание которой читали.
— А ты мне собираешься продать другую, Илья? — удивленно вскинула она брови.
Шелагин-старший, лица которого Беспалова сейчас не могла видеть, чуть прикрыл глаза, показывая, что мне стоит согласиться.
— Я не занимаюсь конвейерным производством, — усмехнулся я. — Так только, когда есть интересный материал и желание с ним поработать.
— Тогда мы договорились?
— Договорились, Калерия Кирилловна.
— Я до конца недели буду в Дальграде. Реально за это время доставить сюда шубу? — перешла она сразу к деловым вопросам.
— Скорее всего. Обещать не буду, но постараюсь.
Она расцвела улыбкой, но долго радоваться в нашей компании не получилось, потому что появились известия о моей новой собственности.
Разумеется, сам император к Шелагиным не поехал, отправил гонца с официальным письмом, где было указана необходимость вступить во владение непременно сегодня, потому что после полуночи императорская охрана снимается. При этом в письме император зачем-то подчеркнул, что дом его службами проверен и там не осталось ничего опасного. Мол, не сделали Живетьевы перед уходом никаких