Человек свободен, если он должен подчиняться не другому человеку, а закону.
Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, – это звёздное небо надо мной и моральный закон во мне.
Человек может стать человеком только путём воспитания. Он – то, что делает из него воспитание.
Мораль – есть учение не о том, как мы должны сделать себя счастливыми, а о том, как мы должны стать достойными счастья.
Не принимай благодеяний, без которых ты можешь обойтись.
Относись к человеку всегда как к цели и никогда – как к средству.
Наше познание начинается с восприятия, переходит в понимание, и заканчивается причиной. Нет ничего важнее причины.
Жизнь людей, преданных только наслаждению без рассудка и без нравственности, не имеет никакой цены.
В нашей природе заложено тяготение к заведомо пустым желаниям.
В каждой естественной науке заключено столько истины, сколько в ней есть математики.
Есть такие заблуждения, которые нельзя опровергнуть. Надо сообщить заблуждающемуся уму такие знания, которые его просветят. Тогда заблуждения исчезнут сами собою.
Одно поколение воспитывает другое.
Счастье есть идеал не разума, а воображения.
Цветы – это свободная красота в природе.
Для мужчины нет ничего более обидного, чем обозвать его глупцом, для женщины – сказать, что она безобразна.
Дети должны воспитываться не для настоящего, а для будущего, возможно лучшего состояния рода человеческого.
Кто не умеет сдерживать своей фантазии – тот фантазёр; у кого необузданная фантазия соединяется с идеями добра – тот энтузиаст; у кого беспорядочная фантазия – тот мечтатель.
Совесть есть сознание внутреннего судилища в человеке.
Воспитание есть искусство, применение которого должно совершенствоваться многими поколениями.
Человек имеет склонность общаться с себе подобными, ибо в таком состоянии он больше чувствует себя человеком, т. е. чувствует развитие своих природных задатков. Но ему также присуще сильное стремление уединяться.
Большое честолюбие издавна превращало благоразумных в безумцев.
Рассудок ничего не может созерцать, а чувства ничего не могут мыслить. Только из соединения их может возникнуть знание.
Беззаботность, а вместе с ней и неосторожность, которые вызывает опьянение, – это обманчивое чувство подъёма жизненной силы; в опьянении человек не чувствует трудностей жизни…
Гений – это талант изобретения того, чему нельзя учить или научиться.
Красота поступка состоит прежде всего в том, что его совершают легко и как бы безо всякого напряжения.
Только постоянное изменяется; изменчивое подвергается не изменению, а только смене.
Упрямство имеет только форму характера, но не его содержание.
Принципы… представляют собой не только умозрительное правило, но и осознанное чувство.
С того самого дня, когда человек впервые произносит «я», он везде, где нужно, выдвигает возлюбленного себя и эгоизм его неудержимо стремится вперёд.
Время – эмпирически реально и трансцендентально идеально.
Просвещение – это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной вине.
Если задать вопрос, живём ли мы теперь в просвещённый век, то ответ будет: нет, но мы живём в век просвещения.
Поступай так, чтобы максима твоего поступка могла бы стать основой всеобщего закона.
Если бы когда-нибудь за наше воспитание взялось существо высшего порядка, тогда действительно увидели бы, что может выйти из человека.
Меньше всего боятся смерти те, чья жизнь дороже всего.
Нравственность заложена в характере.
Поэзия есть игра чувств, в которую рассудок вносит систему.
Женщины даже мужской пол делают более утончённым.
Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству.
Дайте мне материю, и я покажу вам, как из неё должен образоваться мир.
Следует признать, что величайшие беды, которые угнетают нравственно облагороженные народы, возникают из-за войны, причём не столько настоящей или бывшей, сколько из-за никогда не ослабевающих и даже непрерывно увеличивающихся приготовлений к войне будущей. На это тратятся все силы государства, все плоды его культуры, которые могли бы употребляться для ещё большего обогащения последней; свободе повсеместно наносится весьма сильный ущерб, а материнская заботливость государства о своих отдельных членах превращается в безжалостно суровые требования, которым находят, однако, оправдания в заботах о внешней безопасности.
Я испытываю всю жажду познания, беспокойное стремление влечёт меня всё вперёд и вперёд, и каждый успех на этом поприще даёт