— Знаешь же, что не сможешь. Как и никто другой. Выдохни, — Глеб вернулся к окну. Опять уселся на подоконник. — Завтра с Россом летишь в Москву, оттуда — в тренировочный лагерь. И гоняешь его на полную катушку.
— Кате рожать со дня на день. Она сейчас в Склифе. Я обещал жене, что буду рядом, — Таранов хмуро посмотрел на начальника.
— Хм-м, — Корольков провел пальцем по стеклу. Обнаружив пыль, поморщился. — Странная штука получается, Юрасик. На кону судьба России, а ты о семье печешься.
— Катюша одна не справится, — голос Юрия дрогнул. — Я обязан быть с ней и делиться силой. Чертов блокиратор не даст ей родить. Моя жена и сын умрут.
— То-то и оно. Долг отчизне или семья. Как тут выбрать?
— Я никогда не спрашивал, что произойдет после того, как гость устранит президента. Это твоя игра. И она меня не касается, — в интонации Таранова отчетливо звучали металлические нотки. — Я искренне хочу, чтобы сила вернулась к одаренным, наши женщины могли нормально рожать, а государство процветало. Но семья — это все, что у меня есть. Не заставляй выбирать.
— Эк тебя разобрало-то, — Корольков укоризненно глянул на подчиненного. — Чего раздухарился-то? Я разве утверждал, что вам прям сразу нужно покинуть столицу? На пару-тройку дней вполне можете задержаться. Твоя Катерина благополучно разродиться успеет. Но за Росса отвечаешь головой. У нас ФСБ сам знаешь где сидит, — и резко провел ребром ладони по горлу.
— Я не подведу. Спасибо, Глеб.
— Спасибо говорит, а сам делает из меня детоубийцу. Ишь ты, — высокопоставленный московский начальник обиженно фыркнул.
— Извини. Нервы ни к черту, — покаялся Юрий и виновато улыбнулся.
«Если бы знал, что именно я нацепил на президента и активировал блокиратор силы одаренных, глотку точно перегрыз бы», — промелькнула мысль у Глеба. Он нарочито медленно поправил челку и небрежно обронил:
— Проехали.
— Я действительно не хотел тебя обидеть. Прости.
— Хватит каяться. Сказал же — забыли. Я улетаю сегодня вечером, вы — завтра одиннадцатичасовым рейсом. До встречи в Москве.
Глеб Иванович спрыгнул с подоконника, пожал протянутую подчиненным руку и вышел из кабинета.
* * *
Подольск
Княжна горько рыдала у меня на груди. Я поглаживала девушку по спине, а у самой в голове роились сотни вопросов. Но мысли путались, не позволяя сосредоточиться чем-то одном.
Няня осталась жива. Это отлично. Не о своем ли плохом самочувствии она пыталась предупредить? И почему Настя уверена, что магия перестала подчиняться? Вчера же ученый и лавочку высушил, и Кису почистил. Да и Али прекрасно феном поработал. И где вообще все? Куда запропали?
Неожиданно из маленькой комнаты вышла Раиса. Закрыла дверь и прижалась плечом к косяку.
— Дурацкий мир! Ненавижу его, ненавижу! — горячечно зашептала Анастасия сквозь слезы. Ее пальцы судорожно вцепились мне в плечи. — Мы здесь чужие! Лучше бы я умерла там, со всеми! Не хочу так жить, не хочу! — она протяжно всхлипнула.
Нет уж, это никуда не годится. Пора ее приводить в чувство.
— Хватит причитать! — я отстранила от себя девушку и ледяным тоном произнесла: — Не хочешь жить? Ну так давай, дерзай! Веревку с мылом дать?
— Что? — княжна Гоева изумленно захлопала ресницами. — Зачем веревку?
— Да боюсь, что хороший яд найти не смогу. А от крысиного долго в агонии биться будешь. Смотреть на это не горю желанием. Или травиться в подвал пойдешь?
— Какой подвал⁈ Не хочу в подвал! — Настя замотала головой.
— Значит, бери себя в руки, — я отпустила девушку. — Не сломаться под гнетом проблем действительно сложно. Но сильные духом женщины стоя́т до последнего. Даже когда все плохо, они не сдаются. В твоих венах течет кровь сотен храбрых горцев. Гордились бы тобой сейчас предки? Ступай в ванную, приведи себя в порядок и подумай о моих словах.
Не издав ни звука, княжна опустила голову и скользнула в ванную комнату. Вероятно, я слишком круто осадила девочку. Но жалость в таких ситуациях не помощник.
В полной тишине я сняла куртку, повесила ее на вешалку и подошла к подруге. Взяв ее под локоть, решительно повела в большую комнату.
— Где все? — спросила, не обнаружив никого и там.
Рая села на сложенный диван, дождалась, когда устроюсь рядом, и лишь тогда ответила:
— Иван с малышом и Кисой гуляют. Али как уехал с утра в Москву, так еще не возвращался. Остальные сидят по квартирам и просто ждут, — она откинулась на спинку дивана и тихонько вздохнула.
Понятно, чего ждут, а вернее, кого — меня. К счастью, с документами я вроде порешала. Правда, что делать дальше — ни малейшего представления. Ну да разберусь.
По примеру наставницы я устроилась на продавленном диване поудобнее. И задала вопрос, тревоживший больше всего:
— Настя сказала, что няня чуть не умерла. Как она?
— Спит в маленькой комнатке. Елизар обложил старушку лечебными артефактами. Заверил, что уже сегодня вечером будет скакать как молодая козочка.
— Отличная новость, — я подобрала под себя ноги. — Что с ней случилось-то?
— Сердце, — лаконично обронила Светлакова и пояснила: — Разнервничалась старушка из-за потери дара, и вот результат. Стрессы в ее возрасте противопоказаны, а уж такие и подавно.
— Сила действительно пропала? — уточнила я с сомнением.
Бывшая педагог по боевке горько усмехнулась.
— Немного не так. Я разговаривала с нашими, у всех одно и то же: способности не исчезли, но источники словно спят, пользоваться силой не получается.
Не мешкая, я перешла на внутренний взор. Вроде все в норме. Да и Али сегодня утром спокойно применял бытовую магию. Пусть крохотная, но порция силы для нее требуется.
Ничего не понимаю.
Не в состоянии усидеть на месте, встала, прошлась по комнате. Остановившись напротив запертой балконной двери, хмыкнула.
А что я, собственно, маюсь? Надо взять и проверить.
Сосредоточилась, зачерпнула капельку силы и выпустила. Наполовину стеклянная дверь тут же полностью почернела, а еще через секунду тьма зашевелилась, как живая.
Ух ты! Таких спецэффектов раньше не возникало! Пройти-то удастся?
Зажмурившись, шагнула в чернильно-черное пятно и очутилась на балконе. Обернулась. Передо мной красовалась обычная дверь.
То есть