— Что-что? — замирает на месте Воллер.
— Я серьезно. Мне плевать, где захотите дрыхнуть. В одном из номеров или в кубрике, но чтоб все вместе. Точка.
— Может, еще и за руку будешь меня держать, когда я ссать буду? — огрызается пилот.
Кейн открывает рот, чтобы ответить ему, но я опережаю его.
— Если тебе это нужно, чтобы почувствовать себя большим мальчиком, то пожалуйста.
Лурдес прыскает со смеху, но тут же прикрывает рот ладонью.
Воллер демонстрирует мне средний палец, однако послушно дожидается остальных возле двери.
— Ты уверена? — голос механика даже мягче обычного. Он изучает мое лицо, и на секунду у меня возникает ощущение, будто мы снова одни в коридоре и он вот-вот прильнет ко мне.
— Ага, — киваю я. Голос у меня неестественно хриплый, и меня это злит.
— Хорошо.
Люблю, когда мне доверяют. Он доверяет мне даже больше, чем я доверяю сама себе.
Нет, только не «люблю»! Внутренне я морщусь. Никаких мыслей о любви! Не сейчас. И никогда. Соберись, Ковалик!
— Да брось, Нис, — оглядывается Кейн через плечо. — Оставь это здесь.
Я поворачиваюсь к Нису и вижу, что он старательно собирает подобранное нами видеооборудование.
— Но… — начинает системщик.
— Спать, Нис. Тебе нужно отдохнуть. Никуда твое добро не денется.
Он явно собирается спорить, однако его и без того бледная кожа теперь и вовсе выглядит серой, так что я настроена решительно. Возможно, на обнаруженных записях и содержатся какие-то полезные сведения, что-то пока нам неизвестное, но рисковать его здоровьем ради крупиц информации я не намерена.
— Отдать приказ?
— Нет… — сникает Нис.
— Ты нужен нам в отличной форме. Увидимся через шесть часов.
Системщик бросает последний тоскующий взгляд на видеоаппаратуру, затем двигается к двери, где все еще стоит Воллер.
Кейн смотрит на меня и кивает в сторону коридора.
Я иду с ним, полагая, что ему нужно что-то обсудить.
— Смены можно будет поменять, — заверяю я его. — Не обязательно именно в этом порядке.
Двое других мужчин видят, что механик тоже направляется к выходу, и покидают мостик. Как только мы с Кейном скрываемся из поля зрения Лурдес, он тянет меня за угол, в сторону от кубрика.
— Что… — начинаю я.
Его губы, теплые и мягкие, накрывают мои. А потом Кейн обхватывает меня за талию и крепко прижимает к себе.
Его пыл застигает меня врасплох, и на секунду я замираю с безвольно повисшими руками. Но только на секунду. А потом словно бы вспыхиваю изнутри. Словно в двигатель впрыснули топливо.
Вцепляюсь в его футболку, притягивая поближе. Как будто такое возможно. У него задирается футболка, и от гладкости его кожи кружится голова. Мне хочется вдохнуть его, забраться на него, затащить внутрь себя.
Когда он отступает от меня, в его голубых глазах светится любовь — и что-то еще.
— Не хотел ждать целых шесть часов, чтобы сделать это, — задыхаясь, говорит Кейн и нежно проводит кончиками пальцев по моей щеке.
А я стою, и голова у меня идет кругом и пухнет от множества мыслей. И четкая из них лишь одна-единственная: «Не надо этого».
Его губы, только что оторвавшиеся от моих, кривятся в улыбке. Он словно бы понимает, что у меня на уме. Наклоняется и целует меня в лоб, а потом разворачивается и уходит.
— Все будет хорошо, — напоследок бросает Кейн через плечо. — С нами все будет в порядке.
Даже в своем ошеломлении я морщусь, как от боли. Ну зачем говорить это так громко и уверенно! Нельзя так искушать судьбу.
15
8 часов на «Авроре», 63,5 часа до зоны действия комсети
Пересчитываю запасы воды и продовольствия. Дважды.
Составляю список задач для Ниса, включая взлом зашифрованного вахтенного журнала.
Лурдес занята протоколом исходящих передач. Просмотреть отправленные сообщения нельзя, они удалены, однако можно установить, кто и как часто пытался связаться с Землей. Я попросила ее составить список самых активных. Вдруг обнаружится какая-то система.
Шесть часов — не так уж и много времени для отдыха. Зато для размышлений — даже чересчур много. А поводов для раздумий целая уйма.
«Аврора». Что здесь произошло. Что нам может грозить в эти шестьдесят с лишним часов.
Кейн.
От последнего под ложечкой у меня завязывается тугой узел предвкушения и ужаса. Как будто я украла что-то, в чем так отчаянно нуждаюсь, и вот теперь сижу и жду, когда меня поймают. Жду, когда после «а» на меня обрушится и «б» и припечатает к земле.
Как после подачи заявления на должность капитана транспортника. Я знала, что не получу ее и что работа эта совершенно не по мне, но все равно до зарезу хотела такого будущего — любого другого, лишь бы не предложенную «Веруксом» канцелярщину, — и потому не могла не попытаться.
Хотеть всегда больно.
Чтобы чем-то занять мозг и избавиться от непроходящего ощущения крепких объятий Кейна, я заставляю себя снова просматривать видеозаписи на планшете, даже законченные серии «Данливи». Выискиваю что угодно, хоть сколько-то выделяющееся на общем фоне как намек или предзнаменование грядущего ужаса.
Ничего. Как будто щелкнули выключателем. Все выглядит нормально — насколько нормально может быть в реалити-шоу об избалованных и богатых девицах на космолайнере, полном таких же избалованных и богатых пассажиров; на записях, например, есть сюжет о перепалке из-за рецепта веганского паштета, — а буквально в следующий миг на фоне изысканных кожаных диванов и мрамора разворачивается апокалиптическая драма.
Осторожно опустив планшет на пол, откидываюсь на спинку кресла и протираю глаза. Ничего не понимаю. Наверно, я все-таки что-то упускаю.
Пожалуй, стоит просмотреть еще раз, уделяя больше внимания людям и событиям на заднем фоне.
Снова берусь за планшет, и тут до меня доносится отчетливый щелчок закрываемой двери в коридоре. Во время обыска люксов я наслушалась таких звуков более чем достаточно.
Смотрю на часы. Кто-то встал пораньше.
Кейн.
Узел под ложечкой затягивается еще туже, однако я мужественно игнорирую его, полностью сосредотачиваясь на планшете, а не на нервах, которые явно не в состоянии определиться со своими чувствами.
Я просто наблюдаю за людьми, отключив звук, и в конце концов зрелище меня даже затягивает. Маска вежливости официантки в роскошном ресторане слегка натягивается, когда Опал просит заменить воду второй раз. А вот мимо столика проходит щегольски разодетая старушка в вычурной шляпке, более смахивающей на изваяние из зеленой ткани и перьев, и бросает в камеру презрительный взгляд. Нис вроде говорил, что это какая-то герцогиня. Из Лихтенштейна, что ли… Если бы эта особа