5. Эпистолярное наследие
Цицерон был одним из немногих античных писателей, от которого осталось солидное эпистолярное наследие: всего 774 письма. Они охватывают последние 25 лет его жизни. Письма эти были обнаружены лишь в XIV в., в эпоху Возрождения, великим итальянским поэтом Петраркой и его младшим современником Салутати. Петрарка называл письма Цицерона «захватывающим чтением», считал себя «больше последователем Цицерона, чем Сенеки». Письма Цицерона образуют четыре сборника: «К брату Квинту», «К Бруту», «К Аттику» и смешанный по составу сборник «Письма». Они писались уже известным и многоопытным деятелем и представляют интерес с исторической точки зрения не только как меткая и глубокая характеристика эпохи, но и как литературные образцы, обладающие художественно-эстетической ценностью. Мастер живого, непринужденного, свободного, остроумного стиля, Цицерон стоит у истоков эпистолярного жанра. Особенно интересны письма к Титу Помпонию Аттику, богачу, другу Цицерона, с которым оратор делится всем сокровенным. Всего он отправил Аттику 454 письма. В письмах Цицерон дает меткие характеристики известным деятелям, политическим и общественным событиям, касается быта, деталей светской и культурной жизни. С особой рельефностью предстает в письмах и сам их автор со своими тревогами, внутренней борьбой, сомнениями и взлетами – индивидуальность многогранная, неоднозначная.
Вот образец стиля Цицерона из письма к Юлию Цезарю в самом начале гражданской войны, где он просит его пойти на мировую с Помпеем:
«Я всегда был того мнения, что война эта, в сущности, есть орудие, направленное против тех, орудие, которым недруги и завистники твои стараются умалить твое достоинство, дарованное тебе народом. Я был прежде всегда ревнителем твоей чести, советовал другим то же самое, т. е. поддержать тебя, – и теперь меня сильно беспокоит положение Помпея. Да! Вот уже немало лет протекло с тех пор, как я полюбил вас обоих – в качестве своих избранников и друзей. Прошу тебя и, как лучше сказать, заклинаю тебя всеми силами: среди своих многотрудных забот посвяти хоть минуту времени этой мысли: окажи мне вечное благодеяние, сделав меня честным, благородным и любящим другом!»
Даже в частном письме Цицерон демонстрирует красоту и изящество своего стиля! Адресованные конкретному лицу письма иногда читались в узком кругу друзей или единомышленников, а потому должны были обладать художественными достоинствами.
Цицерон стимулировал развитие эпистолярного жанра в римской литературе. Свидетельство тому – письма историка Плиния Младшего, философа и драматурга Сенеки; отметим разработку особого жанра стихотворного послания Горацием (например, «Послание к Писонам»).
6. Афоризмы Цицерона
Римляне всегда ценили меткое слово. Латинские пословицы, поговорки, сентенции многочисленны и составляют настоящий кладезь мудрости, наблюдательности, острословия. Их притягательная черта – лаконизм, емкость, в чем отражается счастливое свойство латинского языка. Цицерон был непревзойденным мастером меткого слова, тонкой сентенции. Они во многом определили успех и его речей, и теоретических сочинений. Эти мудрые мысли охватывают самые разные стороны человеческой жизни.
Его раздумья о человеке, мироздании, смерти отлились в такие изречения: «Природа дала нам временное пристанище – не постоянное жилье»; «Земля никогда не возвращает без процента то, что получила»; «Человек сам себе враг».
Тема отечества постоянно заботила Цицерона, оставившего нам такие афоризмы: «Родина одна охватывает все, что дорого всем»; «Нет на свете ничего приятнее домашнего очага»; «В первую очередь пусть будет родина и родители, потом дети и вся семья, затем родственники».
Неизменно заботила Цицерона тема друзей и врагов, о чем говорят такие его сентенции: «Друг – это как бы второе я»; «В мире нет ничего лучше и приятнее дружбы, без нее мир словно бы лишился солнца»; «Кто настолько глух, что даже от друга не хочет услышать правды, тот безнадежен»; «Влюбленный в себя соперников не имеет»; «Что посеешь, то и пожнешь».
Очень характерен для Цицерона такой афоризм: «Жизнь коротка, но слава может быть вечной».
Среди его мыслей о литературе и знании неизменно актуальна такая: «Дом без книги подобен телу без души». О значении разума, мудрости, опыта говорят такие цицероновские сентенции: «Всем людям свойственно познавать себя и мыслить»; «Многознайство уму не учит»; «Я предпочитаю то, что можно увидеть, услышать и изучить»; «Глаза более точные свидетели, чем уши»; «Недостаточно овладеть мудростью – нужно уметь пользоваться ею»; «Только мудрый свободен, а всякий глупец – раб»; «Только мудрец богат».
Не оставлял без внимания Цицерон и тему правды и лжи. Среди его сентенций на этот счет назовем следующие: «Лжецу мы не верим даже тогда, когда он говорит правду»; «Истина сама защитит себя без труда»; «Очевидность умаляется доказательствами».
7. Значение Цицерона
Замечателен вклад Цицерона не только в литературу, но шире – в историю культуры и общественной мысли. Как и Демосфен, он – классик ораторского искусства, на речах которого учились многие мастера красноречия. Как художник слова Цицерон оставил выдающиеся образцы латинского языка и стиля, богатого, гибкого, изящного, а потому являющего «хрестоматийные» учебные примеры. Наконец, Цицерон-политик живет в памяти поколений как убежденный поборник республиканизма.
Уже в эпоху Империи в Риме Цицерона изучали не только как мастера стиля. В оппозиционных кругах он воспринимался как противник тиранического деспотизма. В средние века, когда греческий язык был фактически запрещен, философские сочинения Цицерона оказались среди немногих источников, позволявших знакомиться с идеями мыслителей Древней Эллады.
В эпоху Возрождения Цицерон – один из наиболее читаемых и любимых писателей античности.
В не меньшей мере, чем сочинения Цицерона, притягательным оказывается и он сам как яркая личность. Его восторженным поклонником был итальянский поэт Петрарка (XIV в.), обнаруживший в монастырских архивах ряд манускриптов Цицерона. Увлекаясь его письмами, Петрарка в собственной эпистолярной манере шел по стопам великого римлянина. Для Петрарки Цицерон – «живой ключ, которым мы все орошаем свои поля». Петрарка был так пленен Цицероном, так вжился в его стиль, так органично воспринимал его как человека, что даже писал ему письма…
Популярность Цицерона продолжала расти в XVII и достигла пика в XVIII веке, прежде всего во Франции, в среде просветителей, оппозиционных феодально-деспотическому правопорядку. Вольтеру, например, импонировала цицероновская рационалистическая манера, ирония, насмешливый, аналитический ум. О его трактате «Об обязанностях» Вольтер отозвался так: «Никогда не будет написано более мудрого, более правдивого, более полезного сочинения». Поклонник Вольтера прусский король Фридрих II почти полностью воспроизвел эту оценку, полагая, что названный трактат «лучшее сочинение по нравственной