Я перебила, пока кто-нибудь не услышал это мерзкое слово целиком:
– Так получилось, долго рассказывать. Так ты тоже на артефакторику?
– Выбираю между зельеварением и алхимией, – ответила она. – Хотя склоняюсь к последнему, там огневики совсем рядышком. Раз я провалилась в отборе, попытаю удачи здесь! Но ты… Благородная Элея, что же такого произошло…
Оказалось, что Корбус не успел удалиться в кабинет, а внимательно прислушивался к нашему разговору. И задал закономерный вопрос:
– Благородная Селина, а у вас документы при себе?
– Разумеется, господин учитель! – она красиво склонила перед ним голову.
– И вы подтверждаете, что дама перед вами – Элея Феррино?
– Подтверждаю, – непонимающе отозвалась девушка. – Это в самом деле баронесса Феррино, самая добрая, скромная и милосердная налож… – Мне пришлось очень громко прочистить горло, чтобы ненужное слово так и не было озвучено. Селина намек поняла и просто повторила: – Подтверждаю, господин Корбус!
– Тогда вынужден принести свои извинения, и все трое за мной, – на одной ноте выпалил он.
В очереди слабо возмущались, но громко возражать никто не осмелился. Уже через пять минут я была записана в группу по изучению артефактов как «Элея Феррино», а служанку обозначили как «Мирта Феррино». Демон Кьяр, все еще находящийся в кабинете, и бровью не повел, будто ему не было никакого дела, вышвырнут нас с позором или зачислят на самый престижный факультет. Сволочь белобрысая! Что он вообще такое? Почему себя так ведет? И кому пришло в голову называть эту красивенькую мразь уважительным словом «куратор»? Что ему тут курировать с таким-то характером?
Я благодарила судьбу и саму себя за то, что совершенно случайно похвалила работу Селины. Вот это совпадение! Однако, когда вышла в коридор, тотчас догадалась, что не столь уж и необычно было мое везение – в очереди, как оказалось, сидели и другие девушки с отбора. А куда им еще податься? В любовницы не получилось, пора и замуж попробовать. Видимо, полным составом оттуда сюда и причалили. Пролетели с высшим магическим образованием только избранные драконом – ну, те из избранных, кого прямо из спальни не похитили. И на мою персону все знакомые пялились квадратными глазами, а одна – самая смелая – еще и заголосила:
– Что ты здесь забыла, благородная Элея?! Неужели его светлость решил, что тебе надо обучиться на какую-нибудь зельеварку вместо того, чтобы скрашивать его ночи?
Тихий шепоток в ухо с подсказкой:
– Благородная Инэтта, герцогиня Мелларио.
Эту я тоже помнила – она была в фаворитках отбора до моего появления там. Отсюда и эта ненависть в синих глазах. Я же пребывала в отличном настроении, поэтому чужим психозом не заражалась:
– А его светлость передумал, благородная Инэтта! Присмотрелся получше и грит – да где были мои черны очи, что я на эту баронессу позарился? Так что место вакантно. Возможно, тебя пригласят вернуться – молись, хорошо кушай и держись. Только желательно не на артефакторике. Не то чтобы я была против видеть тебя ежедневно… Хотя, чего врать, я бы тебя и раз в полгода видеть не хотела. Адиос!
За спиной с разных сторон раздавалось приятное и уважительное:
– Это исагонское наречие?
– Боги, зря я его не учила, сейчас могла бы так же…
– Благородная Элея такая образованная!
– Несчастная брошенка! Какой позор – быть сначала выбранной и сразу отвергнутой. Ее сердце навечно разбито!
– Что-то не похоже… Точно, разумом тронулась от горя. А любую из нас вернуть могут, или повторный отбор проведут?
– Да здесь уже будет гораздо проще, чем заново там! Вы разве не знаете…
Чего они там не знают – и я знать не хочу. Радость-то какая – в тридцать с гаком лет наконец-то поступить в институт!
Глава 8
Устроились мы отлично. Нас с Миртой поселили вместе, но добавили еще одну соседку, поскольку в этом корпусе девушки жили по трое. Незнакомка, брюнетка с небольшими глазами, но выдающимся носом, с первого взгляда показалась весьма приветливой:
– Добрый день, позвольте представиться! Я благородная дама Аленса, вторая дочь барона Зеймана. С кем буду иметь честь жить и общаться во время учебы?
Я так витиевато формулировать не умела, потому просто представила себя и смущенную Мирту. И как раз на моей служанке соседку заметно перекосило, однако она оказалась очень воспитанной особой и потому не стала переспрашивать или выказывать недовольство. Только под нос себе буркнула:
– Надо же, как можно было обойти запрет на прислугу в академии… И почему я не додумалась?
Я не нагнетала обстановку и только ободряюще улыбнулась. Со временем до нее дойдет, что Мирта здесь не для работы! Вот только ту же мысль до самой Мирты никто не донес, и уже скоро она суетливо носилась по комнате и не позволяла мне вообще ничего делать: «Госпожа! Я надену постельное белье, отдохните пока – вы так устали после долгой дороги», «Госпожа, я уже разузнала – туалетная комната напротив. Прикажете наполнить вам ванну?», «Госпожа, мне подсказали, что скоро ужин в столовой, но ежели изволите, то я принесу вам сюда!».
Как же ей объяснить, что я и сама не безрукая-безногая? Но перевоспитывать ее или ругать за чрезмерную услужливость при посторонней я не хотела, поэтому просто улыбалась в надежде, что она сама догадается. Зато Аленса уже скоро почувствовала себя как дома:
– Мирта, дорогуша, не могла бы ты и мой графин наполнить? Если тебя не затруднит, конечно.
– Конечно, благородная Аленса! – та будто бы даже обрадовалась.
Поговорить со служанкой тет-а-тет удалось лишь по пути в столовую. Но едва я начала высказываться по поводу наглости нашей соседки, Мирта уже в который раз вытаращила глаза и принялась наваливать контраргументы:
– Госпожа, но ведь это, наоборот, хорошо! Другая благородная дама закатила бы скандал, что ей придется жить в одной спальне с простолюдинкой. А она всего лишь попросила принести ей воды – то есть показала единственным доступным способом, что принимает мою компанию! К тому же она не сказала в мой адрес ни одной грубости. Госпожа, разве вы не понимаете, как сильно она пошла мне навстречу?
Я нахмурилась:
– Не понимаю. Но попутно опасаюсь, что через пару дней она тебе и на шею сядет. А ты еще меня со своей шеи никак стряхнуть не можешь.
– Так это ведь замечательно! – Судя по радостному возгласу, мы явно говорили с ней на разных языках. – С меня не убудет нашу общую комнату убрать или постель ей заправить, зато благородная Аленса, принимая такую помощь, уже никогда не скажет, что ей мое общество претит. Нам очень