Если собравшиеся здесь «прекрасные люди» сегодня провернут запланированный ими фокус, то исправить уже ничего не получится, ибо ни один эксперт не попрет, разумеется, против собравшейся здесь компашки.
Уверен, что здесь и сейчас на мне сошлись усилия не только этнической мафии, которая оккупировала московский департамент здравоохранения и соцзащиты, и теперь желает отомстить мне (просто, блин, невероятно!) за размещение того видео и последующий за этим шухер, в результате которого со сладкой должности слетел один из главарей банды, некий Акопян.
Вряд ли бы граждане, не желающие допускать папашу и этот его кружок по интересам, в лице «Союза предпринимателей города Москвы», до депутатских мандатов и, соответственно, до «дележки пирога» на реновации, прошли бы мимо подобной истории. Особенно теперь, когда папаша уже засветил меня в своей кампании. Точно не прошли бы! Там же такие «бабки» замешаны, что не только психом запросто объявят, но еще и убьют, не моргнув глазом!
Тем временем…
— Заруи Артуровна, наберите мне, пожалуйста, когда закончите. Я подожду в кафе напротив!
…«Шпак», с видом брошенной невесты (нет, ну правда, этот тип чересчур уж близко к сердцу принял факт того, что его попросили «на выход», и это огорчение отразилось на его физиономии…они, что, из разных банд или просто устраивают «шоу»?) быстрым шагом направился на выход.
— Продолжай, пожалуйста, Злата. Хотелось бы услышать твою версию произошедшего. — произнесла Ольга, когда за представителем «соцзащиты» закрылась дверь.
Я сначала взглянул на папашу, который совершенно не выглядел обрадованным после того, как он услышал, будто бы я залил «перцем» ребенка на детской площадке, а затем перевел взгляд на адвоката.
— То, что сказал тот человек — это же неправда? — подойдя, шепнул мне на ухо адвокат.
— Полнейшее вранье! — также шепотом ответил я.
— Ну, тогда расскажи, Злат, как все было на самом деле, раз уж эта тема всплыла здесь и сейчас. — уже громко произнес он.
Маман… — я скосил на нее взгляд, — уже многократно порывалась в «бой», но она, кажется, привыкла ко всякой странной фигне, в центре которой я частенько оказываюсь, а потому сидела молча, хотя давалось ей это с явным трудом.
— Ну, значит, что касается моего «бесчинства»…е-мое, вот умеют же люди ввернуть красивое словечко…на детской площадке… В тот день, вечером, мы с подругой во время прогулки действительно заглянули в детскую игровую зону. Подруга захотела сфотографироваться на инсталляции в виде паука. Вы, возможно, такие видели. — начал свой рассказ я, обращаясь к женщине.
— Видела. — подтвердила она.
— Так вот, инсталляция эта каменная, ну или что-то вроде, то есть повредить ее, просто на нее встав, мы никоим образом не могли. Дети в тот момент на ней отсутствовали, то есть играть им мы совершенно не мешали. Однако…
Далее я поведал о произошедшей «битве при паукане».
— … в общем, я тогда просто повисла на руке у той женщины, не давая ей попасть струей из баллончика в мою подругу. Это она, не мы, использовала на детской игровой площадке перцовый баллончик. И да, кстати говоря, милиция, насколько я знаю, все еще разбирается в произошедшем. Меня пока еще туда…в милицию…по этому вопросу не вызывали.
— То есть твоя подружка применила против одной из тех женщин какой-то прием из борьбы? — спросила главврач.
— Да, подруга у меня спортсменка, и она была вынуждена защищаться от разъяренной женщины. — подтвердил я.
— А почему та женщина так разъярилась, если с твоих слов выходит, что вы уже закончили фотографироваться и, вроде как, уходили с детской площадки? Неужели просто так, на ровном месте? — продолжила расспрашивать главврач.
Я не говорил, что мы куда-то уходили, но это действительно так. Значит, в ее распоряжении имеются материалы из ментовки, а иначе…иначе бы об этом она никак не узнала.
— Не совсем. Ребенок этой женщины, которого потом случайно залила «перцем» его тетка…ну или кем там она ему приходится, не знаю…пнул мою подругу по ноге…
— И твоя подруга сильно ударила его в ответ? Пятилетнего ребенка. Я права? — это уже Ольга спросила.
Я поглядел на распечатку, которую она держит в руках.
— Это у вас там так написано, да? — поинтересовался я, а затем, не дожидаясь ответа, продолжил. — Нет, конечно! Моя подруга — человек исключительно хороший, так что бить ребенка, даже самого мерзкого, и даже в ответ, не станет ни за что. Нет, она угостила маленького нахала несильным…это ключевое слово!..щелбаном, отчего, собственно, его мать совершенно вышла из-под контроля.
— Ты это так хорошо помнишь? — поинтересовалась главврач.
— Прекрасно. Я вообще прекрасно помню все то, что произошло… после, в общем. — ответил ей.
— А то, что было до?
Ответить я не успел, потому как Ольга задала мне следующий вопрос.
— Несильный щелбан? Как думаешь, насколько он был тогда несильным? Ты считаешь, что отвесить «несильный щелбан» не равно ударить? Где, по-твоему, проходит та грань, которая отделяет допустимое насилие от недопустимого?
Эта симпатичная женщина предоставляет мне прекрасную возможность «повеситься» самому…
Глава 89
— Стоп, стоп, стоп! — произнес адвокат, придвинув одно из кресел вплотную к моему, а затем усевшись в него. — Я прошу прощения, но так вести беседу не нужно, а то на допрос в милиции это больше похоже. Во-первых, Злата волнуется…
— Злата не волнуется… — «в параллель» ему сказала Ольга, поставив локоток на подлокотник и подперев щеку ладошкой.
Играть в кокетство она умеет очень даже неплохо!
— … причем от слова совсем. Артем…могу я называть вас просто по имени?
Адвокат развел руками и улыбнулся. Конечно, мол.
— Так вот, Артем, извините, но мне, как специалисту, это очевидно. Злата довольно спокойна в столь необычной для себя обстановке. — повторилась Ольга. — И требуется выяснить, черта ли это характера, присущая ей, или же аномалия, развившаяся в результате болезни.
Этак против меня здесь все играет!
— Пожалуйста, не мешайте нам, ведь ничего противозаконного или не соответствующего регламенту для подобных комиссий мы делать, разумеется, не станем. — продолжила говорить она. — Мы просто разговариваем, оценивая восприятие ею реальности, а также отмечая ее реакции на тот или иной вопрос.
Сказав это, она