Тихон был голый. Халат остался лежать на кровати. Только тут Варя оценила, как он ослаб. Отметила, что похудел, что тёмные круги под глазами. Три дня жара в компании с ангиной и без еды… А еще взрослый человек называется.
– Шуруй в ванную, – шлёпнула она его по бедру.
– И откуда ты только взялась на мою голову… – вздохнул Тин и медленно двинулся в сторону ванной комнаты. Варя посмотрела ему вслед и вопреки всему залюбовалась. Отпадная у него спина. И задница, кстати, тоже.
– Воду слишком горячую не делай, сволочь неблагодарная! – спохватилась она. – Подожди! – Она побежала впереди него. – Сама сейчас включу тебе воду. И дверь не закрывай, – сказала Варя, отрегулировав температуру и напор в душевой кабине и отходя в сторонку, чтобы пропустить Тихона.
– Будешь подглядывать?
Ого. Кажется, «тройчатка» и в самом деле подействовала. Начал огрызаться и шутить.
– Обязательно! – пообещала Варя.
И отправилась на кухню проконтролировать бульон. А потом сменила постельное белье, настежь отворила окна – проветрить. К тому моменту, когда Тихон вышел из ванной, его ждали свежая постель, проветренная комната, две чашки на прикроватной тумбочке – одна с бульоном, другая с морсом, и упаковки с лекарствами.
– Тебе надо поесть. А потом лекарства принять. Это обязательно, не спорь.
– Не буду спорить, – отозвался Тин. – У меня даже аппетит проснулся. – Он устроился поудобнее в кровати.
– У тебя мозги проснулись.
Варя вручила ему чашку с бульоном. Села на кровать Тихона. И, пользуясь тем, что рот у него был занят, произнесла целую речь. На тему того, что взрослый человек, живущий в крупном мегаполисе, где нет ни малейших проблем получить квалифицированную медицинскую помощь, и умудрившийся довести себя до такого плачевного состояния здоровья, квалифицируется как идиот. Тихон не спорил, увлечённо ел бульон. Потом принялся за морс. Потом выдохнул сыто.
– Спасибо. Очень вкусно.
– На здоровье. Ты меня слушал?
– А Васька слушает да ест.
– Слушай, ты, Васька… Почему ты не позвонил хотя бы мне? Или Славе? Матери? Ради чего ты три дня лежал с высоченной температурой, когда можно было «скорую» вызвать?!
– По кочану, – ответил он хмуро. – Я не привык просить. Сам справляюсь.
– Сам? – прищурилась Варя. – Самец, значит?
– Самец, – кивнул Тин. – По-другому не умею. Да и вообще… Обычно само проходит.
– Само?! Ты знаешь, какие бывают осложнения после гнойной ангины, если ее не лечить? Вплоть до летального исхода!
– Да ладно, – фыркнул он. – От ангины не умирают.
– Тихон, тебе сколько лет? – Варя вдохнула полной грудью. – Ведёшь себя как ребёнок! Выпороть бы тебя!
– Давай отложим все нововведения в нашу сексуальную жизнь на пару дней, а?
– Тихон!!!
– Не кричи так, – поморщился Тин. – Я всё осознал.
– Что ты осознал?
– Что был неправ.
– Нет, ты был не «неправ». Ты свалял конкретного дурака, Тихон!
– Хорошо, – покладисто согласился Тин. Зевнул. – Как скажешь.
Тут Варю вдруг осенило. Как именно он умудрился организовать себе ангину. Он же про…фукал пальто!
– Ты как долго без пальто был на улице после дня рождения?
– Немного, – пожал плечами. – Прошёл квартал.
– Деби-и-л. Тиша, ты…
– Ну, хватит уже! Я всё понял!
– Понял он! – фыркнула Варя. – А скажи мне, герой-одиночка, часы-то хорошие были? Не жалко?
– Хорошие. Да и ладно. На другие заработаю.
Он заработает. В этом сомнений нет.
– Слушай, меня что-то срубает капитально, – зевнул он. – Я эти дни не спал толком, так, то ли забытьё какое-то, то ли бред.
– Болван, – пропела Варя. – Вот ты кто. Спи.
– Ва-а-рь… – окликнул он, когда Варвара встала с постели. – А ты не уйдёшь?
Варя взглянула в окно. Уже вечер. Еще чуть-чуть – и станет поздним. И надо бы домой. Завтра на работу и всё такое. Но что-то в его голосе заставило ее ответить иначе:
– Конечно, не уйду. Спи.
И он заснул.
Варя вымыла посуду. Загрузила стиральную машину снятым постельным бельём. Выпила чаю с печеньем. Заглянула в комнату, потрогала своему подопечному лоб. Температура нормальная, спит сном младенца. И Варя, не зная чем себя еще занять, пошла осматривать квартиру, раньше как-то не до того бывало, да и Тин вечно под ногами мешался.
Наверняка у него кто-то убирается, при его ритме жизни самостоятельно поддерживать такой идеальный порядок невозможно. Или Тихий просто законченный педант.
Недолго поборовшись с собственным хорошим воспитанием, Варя отодвинула в сторону зеркальную дверь огромного встроенного шкафа. В конце концов, она сегодня сюда уже заглядывала, когда искала чистое постельное белье. Педант, теперь совершенно точно видно, педант. Всё разложено по полкам, коробкам, развешано на плечиках. Аккуратно. Как в магазине, блин! И лишь одна полка полупустая.
Варя осторожно достала с полки белую стеклянную розу с отколотым лепестком. Долго смотрела на цветок, созданный руками Егора Берковича. А потом обратила внимание на остальные предметы на этой полочке – третьей сверху. Фоторамка – изображением вниз. Но оказалось, что это не фото, а портрет маслом. Портрет Тихона, узнаваемый, но всё равно техника какая-то странная. Неуловимо знакомая, но необычная. Варя перевернула портрет. На обороте старательно, каллиграфически выведено: «Брату Тихону от сестры Софии». И дата. Его последний день рождения.
Он говорил о сестре Лизе. Значит, есть еще и сестра София. И дед – конструктор танков. И… и, видимо, кое-что еще. Много чего еще.
Еще на полке стоит светло-голубая атласная коробочка. В таких обычно продают недорогие ювелирные украшения. Варе почему-то страшно брать ее в руки. И открывать. Нет, нельзя лезть в чужие секреты. И так уже…
Но всё же она открывает светло-голубую крышечку. На белом атласе лежит серебряная цепочка. И крестик.
Варя поспешно захлопнула коробочку, поставила на место. Закрыла шкаф и пошла на кухню ставить чайник.
Вот уже девять вечера. Чай давно выпит. Вот уже половина десятого. Наверное, надо уходить по-английски. И, едва она пришла к этому выводу, из спальни послышалось негромкое:
– Варя…
Варя вошла в спальню.
– Ты как? – Она уже привычно потрогала лоб. Нет температуры. Замечательно.
– Человеком себя чувствую. Наконец-то.
– Вот знаешь, всех этих страданий можно было спокойно избежать, если бы ты…
– Варя, хорош меня пилить!
– Ладно, отложу до лучших времён, – согласилась Варвара. – Тиш, мне домой пора.
– Погоди…
Он почти насильно сажает Варю на постель, рядом с собой. Утыкается носом ей в плечо. А потом выдаёт на ухо то, что кажется ей сущим бредом. Галлюцинацией.
– Ты с ума сошёл! – Она недоверчиво посмотрела на него.
Вместо ответа он снова тянет ее за руку. Кладёт ее ладошку на свой пах. Там твёрдо и горячо. И… И это ненормально!
– Тихон, прекрати! – Она отдёрнула руку. – Какой тебе, к