ступающих по крутой горной тропе, услышал монотонное, без слов, пение одного из всадников и вдохнул смолистый дымок его набитой марихуаной самокрутки.
Потом дверь подъезда снова распахнулась, и к нему подошла Ирина.
– Ты еще не прогрел машину? – удивилась она.
– Извини, – сказал Глеб, – завозился.
Он бросил в снег окурок незаметно истлевшей до самого фильтра сигареты, уселся за руль, запустил двигатель и повез жену на работу, стараясь не обращать внимания на неизвестно откуда взявшееся и непонятно к чему относящееся чувство невосполнимой утраты.
