Ознакомительный фрагмент
чёрту разница⁈ Род Дубровских отныне лежит не только на моих плечах! Вот это новости! Родной человек нашелся!— Миша, твою за ногу! Ты чего замолчал⁈ Вызывай машину, едем срочно освобождать его! — Выпалил я с радостной улыбкой заключив Картаполова в объятия.
— Нет нужды куда-то ехать. Мои люди уже освободили его. Твой дядя в моём поместье. Жизни его ничего не угрожает, но есть нюанс… — Михаил снова замялся заставив меня нервничать.
— Чего шушукаетесь? — Спросил Львов обрушив на наши плечи свои лапища.
— Оказывается у меня есть дядя. И он жив. — Озадаченно сказал я, смотря на скорбное лицо Картаполова.
— Ого! Так это же отлично! Зови и его в кабак! Отметим, считай два радостных события за один день. — Сказал Львов и посмотрев на Картаполова тоже помрачнел. — Всё не просто, да?
— К сожалению да. — Констатировал Миша.
— Ребята! Простите, но на сегодня праздник отменяется. Отметим в другой день. Всех соберу в моём особняке. У меня появились неотложные дела. — Извинился я и услышал разочарованные вздохи.
— Дубровский, ну какие могут быть дела? Ты только из тюрьмы вышел… — Печально сказал Оболенский.
— Гриш, дела рода, превыше пьянок. Сам понимаешь.
— Да понимаю, понимаю. Тогда на твою попойку я приведу девчонок и это не обсуждается. — Безапелляционно сказал Гриша и улыбнулся.
— Договорились.
— Не знаете зачем ему девчонки, если он не отходит от Кошкиной? — Спросил Львов.
— Видимо хочет чувствовать, что в любой момент может воспользоваться мнимой свободой. — Хмыкнул я.
— Вольный охотник, вольный стрелок, улёгся прямо у стройных ног. — Задумчиво сказал Картаполов.
— Миша, ты, конечно, поэт тот ещё, но что насчёт моего родича? — Вернул я Картаполова к самой важной теме.
— Ах, да. Прости. Машина внизу. Можем выезжать.
— Я с вами. — Отозвался Лев.
— Если я скажу нет, то ты ведь всё равно поедешь? — Спросил я.
— Само собой. Познакомиться с выжившим родственником моего друга, это святое дело! Ты то всю мою родню знаешь, а я твою нет.
— Дурак. — Усмехнулся я. — Ты и есть моя родня.
— Да иди ты. — Дрогнувшим голосом сказал Лев, мои слова его явно растрогали.
Спустившись вниз, мы сели в чёрный автомобиль и двинули по просторным улицам Иркутска. Я мог открыть портал в Ангарск и уже через полчаса мы бы были в особняке Картаполова, но спешить не хотелось. Напала какая-то задумчивость, ведь я совершенно не понимал, как дальше будет строиться моя жизнь.
— Миш, а сколько времени он просидел в вашей тюрьме?
— Согласно бумагам около трёх лет. — Извиняющимся тоном сказал Картаполов.
— Посмотри на меня. — Сказал я, видя, что Миша прячет взгляд. Робко он заглянул мне в глаза. — Ты ни в чём не виноват. Твой род не виноват. Всё это сделал твой отец. Он мёртв и к нему у меня больше нет претензий. Всё это в прошлом. А ты мой друг. И это не изменится.
Ну вот. Ещё один растроганный. Видимо у Миши внутри скопилось не слабое напряжение, так как он всхлипнул и заплакал навзрыд. Пришлось его успокаивать.
— Я боялся, что ты меня не простишь… — Вздрогнул Картаполов.
— А ты тут причём? Ты только начал перенимать дела отца, а дядя в тюрьме уже три года, это не твоих рук дело. Всё хорошо. Успокаивайся.
Три года в тюрьме… Полагаю тюрьмы в Сибирских рудниках, это то ещё испытание. Холодина, сырость, хреновая кормёжка, побои. И как он смог выжить? Да уж. Мой дядя кремень! Интересно какой он? Судя по длительности заключения, он должен был сильно поменяться и стать измученным и серьёзным. А каким он был в молодости?
Вопросы кружились в голове сменяя друг друга. И ни на один из них у меня не было ответа. Кстати, забавно получается. Если это тот дядя, о котором я думаю, то в бумагах моего отца было написано, что Картаполов его убил. Как же его звали? Вроде бы Тихон Тихонович Продубровский? Выходит, он не умер, а был пленён? Или это не тот дядя?
Мои мысли прервала машина, остановившаяся у порога в особняк Картаполовых. Двери открылись, и мы выбрались наружу. Солнышко светит, птички поют, лёгкий ветерок морозит лицо.
Осмотревшись, я заметил, что правое крыло особняка Михаила уже отремонтировано. Нападение Богомолова было так давно, что я о нём уже успел позабыть. Если бы не подпалины, оставленные на камне особняка, то я бы усомнился в том было ли это на самом деле или просто приснилось.
— Прошу за мной. Твой дядя размещён в моём кабинете. — Сказал Михаил и первым вошел в особняк.
Мы поднялись на пару этажей вверх, и проходя мимо оранжереи я улыбнулся.
— Миша, помнишь в окно оранжереи влетела птица? Тебе тогда ещё отрезало мочку уха. — Сказал я и Картаполов тут же схватился за ухо, на котором осталась тонкая полоска шрама.
— Это был Клювик? — Спросил Миша.
— Ты догадался? — Удивился я.
— Пару месяцев назад, когда увидел твоего коршуна поближе, то всё понял.
— Да, не с того у нас началось общение. — Задумчиво протянул я.
— Мне нужна была порка, чтобы прийти в себя. Спасибо, что вернул мне мою жизнь. Потому что я жил жизнью, которую мне навязал отец. — С болью сказал Миша и остановился. — Мы пришли.
Он указал на кабинет и толкнул дверь.
Глава 3
Войдя в кабинет Михаила, я увидел прямоугольный кусок плоти, из которого торчала голова. Мужчина лежал на диване и смотрел в потолок. Чёрные волосы, подёрнутые сединой. Лицо, изрытое глубокими морщинами. Он лежал и насвистывал под нос какую-то мелодию. Как только дядя заметил меня, то тут же радостно выкрикнул:
— Племяш! Сколько лет, сколько зим⁈ — На лице мужчины расцвела счастливая улыбка, а вот я, смотря на него не спешил улыбаться.
Нюанс, про который говорил Картаполов, вышел больно шокирующий. Пройдя вглубь кабинета, я сел на край дивана и спросил.
— Тихон Тихонович, как вы…? — Я посмотрел на место, где должны были быть руки.
— А ты про это? — Усмехнулся он. — Ничего страшного. Сдал их в химчистку вместе с ногами. Скоро должны вернуть.
Услышав такой первостатейный бред, я не смог сдержаться