Ознакомительный фрагмент
Сероглазый…
Его интерес ко мне ровный, даже немного пренебрежительный. Оставляя мой вопрос без ответа, он молча пододвигает мне свои уже заполненные бланки, открывая на первой странице. На первой строке я читаю — «Е. Филлер».
Усадив нас в столовой за столик, Боречка раздает нам распечатки с расписанием, маршрутами, аудиториями, комнатами и другой важной информацией.
— Сейчас можете немного погулять, — инструктирует нас веселый ангел. — Встречаемся в час на качелях, — кивает он в сторону огромных, уже облюбованных мной монстрах — деревянные плоские поддоны на стропах, как лодочки в парке аттракционов, правда, без тормозной системы. Высоченные… Чуть за пределами студ городка в сторону пустыря.
— А где… как его там… — вспоминая, нахмуривается Ангел, — … ну, немец!
— Филлер? — отозвается кто-то.
— Да!
— Курит…
— Вот идиот! — закатывает глаза Боречка, срываясь на улицу.
Мда… с курением тут строго!
Есть не хочется, общаться с группой особого желания не испытываю тоже. Покуаю в буфете яблоко и сваливаю сразу на качели. Толкнув их, запрыгиваю на деревянные доски. Оседлав их, свешиваю ноги с разных сторон и ложусь на спину, кайфуя от равномерного покачивания, кислого вкуса яблока и просвечивающего сквозь веки уже не слишком греющего солнца.
Рывок выводит меня из сладкой полудремы. Чувствую, как кто-то запрыгивает рядом со мной на качели и разглядывает меня сверху, закрывая своим силуэтом солнце.
Сашка? Нет. От Сашкиного взгляда я обычно испытываю болезненный дискомфорт. Благо он попал в другу подгруппу! Отдохну от него хоть на практиках.
Взгляд тяжеловатый. Еще я чувствую чужой азарт…
Ангел? Нет… Взгляд ангела я чувствую, как тепло и щекотку.
Распахиваю глаза — Филлер… Немец…
— Покачать? — насмешливо прищуривается он.
— Ну, покачай… — снова прикрываю глаза.
— Не забоишься? — еще вальяжнее и насмешливее.
— А ты? — резко поднимаюсь я в положение сидя, сверля его взглядом.
— Ух ты! Кусается… — подмигивает мне он.
Ах, ты ж моя прелесть…
— Давай на желание. Кто первый скажет «стоп», тот…
— Можешь не продолжать, — поднимаюсь я на ноги. — Знаю я твои желания. Ты проиграл, Немец. — Немного присев, толкаюсь ногами, увеличивая амплитуду. — Я твой вызов принимаю. Когда ты проиграешь…
— …если я проиграю! — азартно поправляет он.
— КОГДА проиграешь, ты ближайшие трое суток не приближаешься ко мне, не разговариваешь, не пытаешься заигрывать, провоцировать. Мы исчезнем друг для друга.
С каждым нашим рывком качели подлетают все выше и выше.
Внизу живота мое любимое ощущение на каждое падение вниз!
— Очень непредусмотрительно! — ухмылялся он. — Тебе понадобится помощь в учебе…
— А-ха-ха… — не могу сдержаться я.
Зайка явно считает, что сама я — «блондинко».
Внизу собирается группа.
А мы летаем! Выше… выше… ух! Мы улыбаемся с ним друг другу с вызовом.
Болезненное ощущение в груди подсказывает мне, что Сашка тоже там и наблюдает за нашей с Филлером игрой. Но азартное сладкое чувство предвкушения победы и адреналин от резких полетов вверх-вниз, развевающих мои волосы, выжигают из меня его, неприятные мне, чувства.
Я никогда не скажу «стоп», потому что «стоп», как минимум, означает: слезть с качелей и «окунуться» в Сашку.
— Я буду летать здесь вечно! — кричу я в лицо улыбающегося Немца.
Качели подлетают параллельно земле.
— Сдавайся…
— Уже забоялся? — хихикаю я.
— Тормозите! — требует Боречка под гробовое молчание толпы.
Все, задрав головы, следят как за маятником за нашими полетами туда-сюда на старых скрипящих гигантах.
Оценивая траекторию и по стропам поднимая глаза вверх, продолжаю раскачивать. Стопор строп стоит где-то на двухсот семидесяти градусах, гораздо выше горизонтали, которую мы мужественно преодолеваем.
— Скажи — «стоп»! — требует Немец, уже не раскачиваясь.
— Еще! — закинув вверх голову, требую у него я в ответ, наслаждаясь головокружением.
Толчок… еще… еще… Ах! Секс должен быть именно таким!! Вот с этими взлетами, падениями и головокружениями! И черт с ним будет опасно… и даже больно!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Хватит! — вразнобой раздается снизу.
Меня топит чужой тревогой.
— Еще, Немец, еще… — подзуживаю его я.
— Держись! — зло кричит на меня.
Удар строп о стопор. Трясет сильно! Взвизгиваю от остроты, тут же начиная смеяться. Мы опять головокружительно летим вниз и я почти кончаю от ощущений!
Толчок… Полет в его сторону и снова удар и тряска.
— Хватит, я сказал! — разъяренно рявкает Ревников. — Туманова! Филлер!
— Сдавайся, Немец! — мы летим в самом низу траектории.
Он отрицательно крутит головой, вцепляясь в стропы.
Удар, встряска… С рычанием толкаю сильнее!
— Тогда смотри! — пролетая нижнюю точку траектории качели, я отпускаю обе руки, пытаясь поймать равновесие и готовясь перехватить стропы перед самым ударом.
— Женя!!! — Сашка.
— Хватит! — хор голосов.
Это все в другом мире сейчас!
— Стоп! — не выдерживает Филлер. — Стоп…
Облегченно закрывая глаза, когда я хватаюсь руками за стропы.
А вот это уже в моем!
Удар… встряска — и несколько человек снизу срываются, тормозя на лету наши качели.
— Е*анутые! — рычит Боречка. — совсем охренели… Чо, б**ть, настолько уже учиться надоело за первый день? Демон, ты ошалела?!
Немец, белый от бешенства, сверлит меня взглядом, сжав губы в тонкую полоску. Аристократичный немного грустный парень, который останавливает качели вместе с Сашкой, стягивает меня с них. Сашка что-то выговаривает… Мне, черт возьми, плевать! Парень разворачивает вверх мои ладони. Стряхивая и вытаскивая из них воткнувшуюся ржавчину со строп.
А да… Это больно…
Но для меня сейчас существует только Филлер.
— Ты проиграл.
— Это было нечестно! Это не считается.
— Ты сдался первым! — отталкивая чужие руки, врываюсь в его личное пространство, заставляя отпрянуть. — Остальное готова обсуждать через три дня.
— Ненавижу тебя… — шипит он мне в лицо, срываясь с места и, в сердцах, лупит кулаком в ствол ближайшего дерева. — Идиотка…
Ты тоже ничего… — смеюсь я про себя. — Вкусненький…
Мне нравится этот город! Мне нравится моя работа! Мне нравится мой декан, моя группа!!
Поиграйте с Женечкой!! Ням-ням…
— Жека? — заглядывает Ожников. — Пойдем покурим…
— Какое покурим?! — кручу в руках документы, распечатанные с почты. — Иди сюда.
— Чего там?
— Крис не на связи. Мне нужно оформить командировочные документы москвичам. У них самолет через два часа.
— И?..
— Как это сделать? — показываю ему бумаги. — Они заедут за ними через полчаса и сразу в аэропорт.
— Да черт его знает… Может, Лиля в курсе?
— Сомнительный черт… — вздыхаю я. — Была бы в курсе, вряд ли отдала бы мне.
— Лиля! — зовет ее Ожников.
— М? — заглядывает, зажимая руками микрофон телефона.
— Лиля как их оформляют?! — машу ей документами.
— Круглая печать, наверное… — пожимает она плечами.
На пару с Ожниковым обшариваем все тумбочки. Никаких круглых… Только факсимиле Литинской.
— Пятнадцать минут… — смотрю я на часы.
— К Аронову иди.
Точно!
Забираю документы, захожу в соседний. Кабинет двойной, проходной. Передо мной его секретарь, я видела ее вчера пару раз в коридорах. Черно-серо-белая сорока в очках. Лет тридцать.
— Добрый день! Я забегу? — киваю на закрытую дверь и делаю решительный шаг к ней.
— Нет… Не забежишь. — надменно смотрит на меня поверх очков. — Олег Андреевич сказал, его не тревожить ближайший час. Он занят документами.
— Я тоже с документами! — взмахиваю пачкой.
— Зайди через час.
— Мне нужно прямо сейчас.
— Ничем не могу помочь, — пожимает плечами.
— Татьяна… — вспоминаю я ее имя. — Сейчас приедут клиенты, через час у них самолет. Им нужна круглая печать на документы, она только у Олега.