Что ж, подумала Фатима, итог подведен: я принимаю эту игру, и я буду играть, пока процесс будет приносить мне удовольствие и будет интересен. И я оставляю за собой право в любой момент выйти из игры, если она начнет меня утомлять или просто наскучит. Может быть, Пророк, обретя лицо Яна, станет совершенно неинтересным, может быть, он разочарует меня, как может и очаровать еще сильнее, размышляла она с улыбкой, может быть… может быть тысяча вариантов развития событий, и всё равно, как она уже много раз убеждалась, как бы ты ни старался предугадать все варианты, события пойдут по совершенно новому и непредсказуемому пути. Так уж устроен мир – многообразия и комбинаций этого многообразия гораздо больше, чем возможностей человеческого мозга их просчитать.
– И всё равно, – хихикнула Фатима, качая головой, – кто бы мог подумать! Ян…
И тут, как незамедлительное доказательство ее умозаключений, раздался стук в дверь. Не сдержанный и деловой, как обычно стучат взрослые, выполняя обычную рутину, а резкий, задорный, переходящий в поскребывание.
– Входи, Ян! – Крикнула она, не вставая с дивана.
Дверь медленно приоткрылась, в проеме показалась взъерошенная светловолосая голова, на лице сияла широченная улыбка.
– Ты не занята, мам?
– Занята тем, что созерцаю красоту нашего города. Хочешь присоединиться?
Он влетел в комнату, мягко закрыв за собой дверь, это выглядело так контрастно, в этом был весь Ян, бросил рюкзак возле двери и подошел к ней, глядя блестящими глазами не на вид за окном, а на нее.
– Я бежал от самой школы, – пояснил он, видя ее вопросительный взгляд, – последнего урока не было, Анна Евгеньевна уехала на какое-то учительское совещание…
Он перевел дух и продолжил, щеки раскраснелись, рубашка выбилась из брюк, на ногах вместо положенных туфель были кеды.
– Я знал уже на физре, что потом пойду домой, вот и не переодел обувь, – он наморщил нос, – ненавижу эти туфли!
– Так почему ты не дома? – Поинтересовалась Фатима, отпивая чай, – Юлия Геннадиевна ведь будет волноваться.
Няня в этом году уже не забирала его из школы, чему он был несказанно рад, но ждала дома и всегда звонила Фатиме, когда Ян приходил.
– Я хотел к тебе, – просто сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Я соскучился.
– Ох, мой малыш! – Она тут же отставила чай и протянула к нему руки. – И я скучала всё это время… это чудесный сюрприз, что ты вот так пришел…
Ян плюхнулся на диван рядом с ней и крепко обнял, прижавшись всем телом. Ничего нет лучше этого момента, подумала Фатима, сжимая сына в объятиях, чувствуя, как быстро бьется его сердце, как вздымается и опадает грудь, я никогда не была счастливее и, проживи я хоть тысячу лет, вряд ли буду.
Они сидели молча, погрузившись каждый в свое наслаждение, под ними лениво ворочалось море, на небе появились круглые толстобокие облачка, на такой высоте казалось, что они летят вместе с ними.
– Мам, – вдруг подал голос Ян, не меняя позу, даже не шелохнувшись.
– Да, мой котенок?
– Всё правда изменилось, да?
– Не совсем всё, – улыбнулась она, прижимаясь щекой к его золотым волосам, – просто в моей работе произошли изменения. Я ведь говорила: ты растешь так быстро, а я так много работаю, что не успеваю увидеть это чудо – как ты превращаешься из мальчика в мужчину, как ты взрослеешь. И я решила работать здесь, а если и уезжать – то совсем не далеко и ненадолго. Возможно даже, я смогу брать тебя с собой.
– Здорово! – Откликнулся он, но Фатима чувствовала, что он еще не сказал то, зачем пришел.
– Теперь у нас начнется новый этап жизни, – она улыбнулась, глада на плывущие из-за горизонта облака, плывущие откуда-то с другого края земли, зовущие за собой в новое, в неизведанное. – Мы будем вместе как можно больше. И мы будем делать всё, чтобы быть счастливыми.
– Я не любил, когда ты уезжала, – вдруг сказал он, и Фатима почувствовала, как напряглось под ее руками его тело. – Мне было как-то… не знаю… стрёмно… мне снились плохие сны. Я боялся… ну просто.. как-то страшно было…
– Не в смысле, что боялся призраков или бандитов, – пояснил он, по-прежнему глядя на потрясающий вид за окном, – Я никогда не оставался дома один, а у дяди Коли такой огромный пистолет… просто мне было…
– Я понимаю, – мягко сказала она, – больше тебе не надо тревожиться. Я никогда не брошу тебя, Ян, потому что люблю. Больше всех на свете.
– Я тоже люблю тебя, мам! Сильно-сильно! – Его голос дрогнул, Фатима чувствовала, как он пытается совладать с эмоциями, маленький сильный человечек.
Она поцеловала его, зарывшись губами прямо в волосы на макушке, в душе что-то нежно и немного щемяще пело, слезы щипали глаза.
– Мам.
Он мягко отстранился, ровно настолько, чтобы заглянуть ей в глаза, и это был прямой и твердый взгляд совсем взрослого человека.
– Ты правда больше не уедешь?
– НИКОГДА. – Сказала она прямо в эти чистые глаза небесного цвета.
А где-то в эту секунду рассмеялась Судьба, потирая свои окровавленные руки.
4
На этот раз он не поехал на Юг, в какую-нибудь солнечную теплую страну, чтобы переждать осень – самый тоскливый сезон – слишком сильный контраст получился бы между тем, что было у него в душе, и тем, что было бы снаружи. А вот Лондон подошел как