Элеонора почувствовала, как её маска пошла трещинами, а под этой маской она кричала. Женщина, подходящая под её, Элеоноры, описание?! Но как такое могло быть, ведь в ночь убийства её не было в окрестностях Гранборо? Или всё же была? Последнее, что девушка помнила, – это как она загадала желание на кухне, а потом проснулась в собственной постели… вот только из сумочки пропали деньги.
Нет… конечно же нет! Это не могла быть она. Она просто слишком много выпила, а потом, видимо, вышла в ночь подышать свежим воздухом и при этом потеряла несколько шиллингов. Вот и всё. Других причин и быть не могло!
– Подходящая под моё описание? – переспросила Элеонора, тщательно контролируя тон.
– Светловолосая, в тёмном платье.
Напряжение, сковавшее плечи девушки, немного отпустило.
– Не уверена, что могу согласиться, будто это подходит под моё описание, инспектор. В самом деле, это может подойти под любое описание.
Хэтчетт сделал очередную заметку.
– Тем не менее я хотел бы подтвердить ваше местонахождение в тот вечер, и ваша бывшая служанка – единственный человек, который может это сделать. Не могли бы вы сообщить её адрес?
– Боюсь, это мне неизвестно.
– Возможно, у вас есть предположения, куда бы она могла пойти? У неё ведь есть родственники?
Элеонора лихорадочно соображала. Нельзя, чтобы Хэтчетт узнал, что Бесси – племянница миссис Бэнбёри, иначе он отправится прямиком в особняк Гранборо, найдёт кухарку, а затем и саму Бесси. Девушка не могла допустить, чтобы они поговорили. Нужно было во что бы то ни стало сбить инспектора с пути.
– Кажется, она говорила что-то о работе на фабрике, – солгала Элеонора. – Где-то на севере. Кажется, там лучше платят.
Явно не удовлетворившись ответом, инспектор убрал блокнот.
– И вы точно не могли бы сообщить мне что-то ещё, мисс Хартли? Может быть, предыдущие рекомендации об этой девушке?
– Боюсь, что нет, – ответила Элеонора, и её буквально захлестнула волна облегчения. – Нанимала её не я. Что ж, если больше я ничем не могу вам помочь…
– Да, спасибо, больше ничем. Доброго утра, мисс Хартли.
Он вышел. Из окна гостиной Элеонора наблюдала, как он уходит, проталкиваясь мимо продавщиц лент, цветочниц и потных молочниц. Как долго инспектор будет следить за ней? Неужели он вечно будет так или иначе появляться в её жизни, только и ожидая, когда она оступится?
Рядом материализовалась женщина, и глаза её были, как всегда, бездонными – ни искорки, ни проблеска влаги. Ничего, кроме черноты, словно кто-то выколол глаза на фотографии и держал её пустой.
– Какой досадливый! – тихо проговорила незваная гостья. – Ты могла бы так легко от него избавиться.
Элеонора замерла. Как только она загадает последнее желание, то потеряет душу. С тех самых пор, как она заключила эту сделку, девушка задавалась вопросом, какой же станет без души.
Возможно, теперь было самое время узнать.
Ясным ослепительным утром Элеонора как следует рассмотрела свои руки – чистые, мягкие, почти безупречные. Никто бы и не сказал, что ещё полгода назад она мыла полы. Сегодня она объявит о помолвке на балу леди Уинстенли, а в шёлковых перчатках прошлое и вовсе будет невидимо.
Весь день Элеонора провела, придавая своему облику совершенство. Она избегала майских солнечных лучей, чтобы ненароком не обгореть. Перчатки и платье были идеально отглажены, драгоценности – отполированы. Она разложила все вилки, какие только были в доме, стараясь вспомнить, какая для какого блюда предназначалась. А к вечеру девушка превратилась в нежное благоухающее создание, опоясанное корсетом из китового уса, надёжно скрытое доспехом из шёлка и кружева. Со стороны нельзя было сказать, что она нервничала по поводу сапфиров и бриллиантов, сжимавших её шею. Элеонора надела и те туфельки цвета ртути из мягкого блестящего атласа, которые пожелала в самом начале, – теперь они прятались под слоями воздушных юбок. Надеть их казалось очень правильным – несколько месяцев назад она ступила на истинный предназначавшийся ей путь. И наконец-то в зеркале отражалась та, кем Элеонора всегда хотела быть, – яркая, прекрасная. Королева, оглядывающая своих подданных.
Раздался стук в дверь, и Элеонора поспешила к окну. Снаружи ждал кэб.
– Это он? Лея, пойди посмотри, кто там. Это Чарльз? Скорее, открывай!
Девушка подхватила голубой бархатный плащ и плавно заскользила вниз по ступеням, стараясь думать о чём-то достойном и возвышенном и не наступить на шуршащие юбки. Больше она не будет склонять ни перед кем голову. Этим вечером она вступит в высшее общество, словно олимпийская богиня.
Чарльз дожидался в гостиной, безупречный в своём чёрном с белым наряде. Когда он увидел невесту, его лицо просияло:
– Боже правый, Элеонора! Ты просто ангел.
Он помог девушке сесть в ожидавший их кэб. Когда Элеонора начала теребить перчатки, Чарльз взял её за руку. Они проехали через сверкающую Темзу. Улицы стали шире, и вскоре впереди выступил силуэт особняка из белого камня, в лучах вечернего солнца ставшего медным. Именно в тот момент девушка ощутила в воздухе странный сладкий аромат, но отбросила мысли о матери прежде, чем те смогли как следует в ней укорениться.
– Чарльз, – начала она. – Мне, возможно, кажется, но тут словно…
Мужчина кивнул, скривившись:
– Фортескью предупреждал меня о старом кладбище неподалёку. Территорию расчищают под парк – ну, знаешь, раскапывают там. Уверен, местечко будет просто прекрасным, но не представляю, какой идиот решил начать работы в разгар сезона. Леди Уинстенли была в ярости.
Запах вдруг стал таким насыщенным, что можно было подавиться.
– Ты хочешь сказать, что… что этот запах исходит от…
Чарльз взял её руки в свои:
– Элеонора, дорогая, их всех убрали. Там больше ничего нет – просто большая яма. В любом случае мы даже близко не будем подъезжать к проклятому месту. Не расстраивайся.
– Такого я не ожидала! Ох, а вдруг я выставлю тебя дураком?
Чарльз коротко поцеловал её.
– Уверен, такого не будет. Тебе просто достаточно быть самой собой, очаровательной, как обычно, и к концу вечера тебя полюбит половина гостей. Уж я-то знаю, о чём говорю.
Кэб остановился, и Чарльз помог девушке выйти. Старое кладбище оказалось ближе, чем она думала. Вход на третью улицу слева перекрывали деревянные заграждения, а за ними виднелись низкая кирпичная стена и тёмные груды земли и камня. Но в следующий миг Элеонора увидела дом и широкую лестницу, ведущую к блестящим чёрным дверям. Все латунные архитектурные элементы сверкали красным золотом на вечерней заре, а белый камень был окрашен янтарным, розовым и шафранным. Швейцар в ливрее проверял приглашения, лакеи ждали внутри, а дворецкий громко объявлял имена прибывших гостей. Один взгляд на Элеонору – и они смогут сказать, кем она была прежде. Слуги всегда узнают друг друга. Господи, а что, если она встречалась с кем-то из этих слуг раньше, но не помнила?
– Здесь так много людей, –