— Зажигай! — крикнул кто-то, и два негра облили бензином груду деревянного лома, и вспыхнули доски и клетки от редких канареек. Огромное пламя и огромный дым заволокли пустырь…
Шамайка долго бродила по новому, ослепительному и чужому городу, и вернулась на пристань, и тут увидела человека, который спал под старой, сгнившей лодкой.
И она прилегла рядом и заснула.
— Ба! Да это Шамайка! Королевская Аналостанка! — сказал, просыпаясь, японец Мали. — Кис-кис-кис. Я всегда-то чувствовал, что ты — вечная кошка.
Японец стал шарить по карманам, чтоб угостить чем-нибудь Шамайку, да ничего в них не нашёл.
— А я, видишь, один остался. Джимми скончался, бедняга, Лиззи ушла, пойдём-ка и мы, — говорил японец. — Посмотрим, как тут люди живут в новом городе.
Он встал и пошёл, и кошка пошла за ним.
И долго брели они по ночному сверкающему городу.
— Пойдём, пойдем со мной, моя милая, — приговаривал японец. — Попробуем тебя ещё разочек продать.