Жанна, прежде чем закрыть за ними дверь и задвинуть стенку шкафа, поймала за руку уходящую Настю:
— Люби его, девочка! Ему очень повезло с тобой.
— Спасибо! — Настя припала щекой к щеке Жанны. — И простите нас!
— Бог простит!
Малыш, почувствовав присутствие другой женщины, перестал плакать и с интересом посмотрел на нее.
— И тебе счастья, малыш! — поцеловала его маленькие пальчики Настя. — Прости нас…
Поезд мчался на юг сквозь сентябрьскую ночь, и лишь редкие светлячки-фонари да огни машин у переездов нарушали мрак. В двухместном купе Григорьеву не спалось. Болела рука. Но эту боль можно было терпеть. Он смотрел на спящую Настю и улыбался своим мыслям. Никогда еще за последние пять лет он не чувствовал себя так спокойно и легко.