В теплушке переоделись.
– Конечно, не первоклассно, – загугнил, подхехекивая, Ездаков. – Но бывает и хуже… Ох, много, много хуже бывает. А мы что ж, мы в этом прииске работаем внове, еще не оперились… Торопиться нечего. Помаленьку наладим.
Протасов сердито нагнулся к топившейся железной печке и закурил папиросу.
– На месте правительственного надзора, – сказал он, – я бы или закрыл этот прииск, или предложил владельцу в кратчайший срок переоборудовать его.
– Я на этом принужден буду настаивать, – внушительно подтвердил инженер Новиков, подняв на Прохора брови, глаза и ноздри.
– Ха? – раздражительно воскликнул Прохор. – Да вы, господа, кто? Вы социалисты или слуги мои и государевы?
Новиков попятился и разинул рот, бубня:
– При чем тут социализм? Странно, странно.
– Я вашим слугой в прямом смысле никогда не был и не буду, – вспылил Протасов. – Я служу делу. В крайнем случае мы можем в любой момент расстаться.
Прохор испугался: Протасовых на свете мало.
– Андрей Андреич, ради бога, успокойтесь, что вы… Я вами очень дорожу. – И Прохор заискивающе потрепал Протасова по плечу, а на Ездакова крикнул: – Иди, Фома Григорьич, на работы!.. Чего ты тут околачиваешься…
– Слушаю-с…
Наступал вечер. Осмотр остальных предприятий был назначен на ближайшее время. Протасов все-таки настоял, чтоб хозяин с жилищными условиями рабочих ознакомился сегодня же.
– Мы заглянем, хотя бегло, кой в какие бараки, там, в поселке.
Прохор скрепя сердце подчинился.
Двинулись по снежку домой. Уныло звякали бубенцы тройки. Справа черная бахрома тайги дымилась желтоватым светом: всходила ранняя луна. Темным вечером приехали в поселок. Унылый вид бараков и казарм, куда летом Протасов водил Нину, в зимнее время был еще непригляднее. Какие-то кривобокие, подпертые бревнами, они до самых окон и выше были забросаны снегом. Снег поливали водой, утрамбовывали. Это предохраняло от ветра, врывавшегося в плохо проконопаченные пазы. В сильные морозы в бараках нестерпимый холод: мокрые сапоги примерзали к полу, по стенам, в углах, на потолке иней.
Вошли в барак для семейных. Дымно, душно; воздух, как в бане, пропитан испарениями. Над очагами сушились сырые валенки, всюду развешаны мокрые штаны, рубахи, прелые портянки. Вонь, пар. На гвоздях висят облепленные тараканами тухлые куски мяса, вонючая рыба, селедки.
Конец ознакомительного фрагмента.
Сноски
1
Говорите ли вы по-французски? (фр.)
2
Боже мой! (англ.)
3
Великолепно (англ.).