Да, подумал Олег. Объяснишь тебе, пожалуй, что такое беллетристика…
– Для развлечения, святой отец. На потеху. В наше время это было весьма распространено.
– Значит, и спутницы наши – суть ещё одно наваждение. А быть может, и не только они, – рассудил монах и снова уселся, погрузившись в раздумья.
Верно мыслишь, ох верно, святой Иоанн Готский. Хотя фильм «Матрица» ты точно не смотрел…
– Мы, думаю, всё же люди. Все мы воскресли там, где погибли или где должны были воскреснуть, все помним обстоятельства смерти. Статьи астронома Сахновского хранятся в памяти компьютера… и то, я не уверен. Поэтому, Дитмар, надо идти на обсерваторию.
– Не вижу логической связи.
– Объясню. Корпорация «Сигнус Деи», помимо сигнусов и сирен, создала людей, предназначенных для жизни в космосе. Возможно, нами управляют оттуда. И Зов наводят, и э… галлюцинации в виде несуществующих персонажей.
– Я не верю в эту болтовню. Ничего вразумительного. Космос холоден и необитаем. Никакие осколки лун непригодны для жизни! Ты просто пускаешь нам блох в уши, и больше ничего!
– А песни сигнусов? Это же знание, понимаешь ты или нет?! Ван Хофман, или кто другой, передал его через поколения сигнусов в будущее. Ферштейн, герр барон?
– Веришь в невнятные бредни призраков и тупых птиц? Идиот! Наша миссия здесь! Понимаешь – здесь! Не в космосе! На Земле! – Фон Вернер встряхнул астронома за плечи. – Пойми, еврей чёртов, главное – на Земле! Откуда нам знать, какова будет новая раса великанов?
– Сам ты идиот! – выкрикнул Олег. – Мистик задрипанный! Как хочешь, а я иду на обсерваторию.
– Нет. – Голос барона сделался ледяным. – Не идёшь. Я приказываю тебе остаться.
– Приказываешь? Ты? Да я срать хотел на твои приказы! Это ты раньше мог приказывать, это там ты был гауптштурмфюрер. А сейчас ты – говно!
– Пархатый ублюдок, – прошипел эсэсовец. – Думаешь, если офицер СС тебя не прикончил, ты чего-то стоишь? Думаешь, барон Дитмар фон Вернер польстился на твою науку? Да я таких, как ты, в тридцать пятом из Гейдельберга вышибал, чтоб не пудрили мозги арийской молодёжи лживой жидовской космографией!
– Отвянь, нацистская гнида, – сказал астроном Сахновский. Очень спокойно сказал. – От тебя трупом смердит.
– Посмотрим, кусок блевотины, кто из нас труп…
Гауптштурмфюрер медленно поднял универсальный резак. В его глазах не было ничего, кроме ровного синего пламени безумия.
Он сумасшедший, отстранённо подумал Олег. Отлично ориентирующийся в оперативной обстановке, хладнокровный в минуту опасности, здравомыслящий в житейских мелочах, но сумасшедший. Истинный ариец, но не истиннолюдь. Как и я, впрочем. И святой Иоанн Готский…
– Братья мои! – возгласил Иоанн, и это был ещё один новый голос его. Взгляд святого горел, пронзал насквозь, до дрожи. – Братья мои! Я вижу, что вам хочется друг друга убить. Не стану напоминать, что это смертный грех. Скажу иное. Убейте меня. Убейте сколь вам угодно жестоко и медленно. Насладитесь убийством, пусть оно пропитает вас насквозь, каждую частицу вашу, каждый влас и ноготь! Клянусь Господом, гнев ваш уляжется, и вы сумеете поладить. Я же стар, и более не хочу быть здесь… Заклинаю вас, сделайте это сейчас! Господом нашим и всеми святыми заклинаю!
Во взгляде его была теперь мольба – столь искренняя, что Олег вновь содрогнулся. Святой преклонил перед ними колени и опустил голову.
Дитмар попятился. Маска безумия медленно сошла с его лица.
– Хорошо, – сказал он. – Хорошо, еврей. Иди и сдохни.
– Я пойду с ним, – ровно сказал святой.
– И ты, Йоган?!
Фон Вернер круто развернулся, взбежал по пандусу и скрылся в воротах эллинга.
– Идти надо, – произнёс Олег. Слова давались с трудом, словно просеивались через густое сито. Только сейчас он заметил, что сжимает в руке занесённый над головой топорик, и медленно его опустил. – Пока Зова нет. И пока Вернер не передумал. Подниматься недолго. Часа три. Местность знаю.
– С Богом, – кратко ответствовал монах.
Солнце старалось вовсю, но его лучи не могли пробиться сквозь серебристую защиту чудо-костюмов. Правда, голову пекло изрядно, по бровям стекал пот, и Олег жалел, что не додумался поискать в Информатории какую-нибудь чудо-панаму. Наверняка бы нашлась. Иоанн молча, с размеренностью автомата, вышагивал рядом. Прошли место, где когда-то была съёмочная площадка ялтинской киностудии. Вспомнилось, как отец таскал его, совсем ещё мальца, с собой – смотреть, как снимают «Пиратов двадцатого века», а потом, уже позже – «Сказку странствий». Эх, в «Сказке…» он даже в массовке участвовал – трёшка за съёмочный день, целое сокровище, а бородатый режиссёр Митта смешно бегал, размахивал руками и орал: «Я тут перед вами на пупе верчусь, а вы как следует панику изобразить не можете…» Сон. Не было этого и быть не могло. Палящее солнце, безлюдный мёртвый мир, чудовища и чудеса… Было, есть и будет.
Удивительно, местность в Голубом заливе почти не изменилась. Олег держался пока поросших травой и редкими сосенками холмов. Забирались они всё выше, но после полуторачасового подъёма стало ясно, что леса не избежать. На опушке сделали короткий привал – отдышаться в тени буков.
Посидели. Тихо здесь было. Очень тихо. Астроном вслушивался, – ни посвиста хатуля, ни шорохов, ни даже птичьего крика. Мёртвая безветренная тишь. С одной стороны, вроде бы и хорошо. А с другой – странно. Везде, куда ни сунься, зверьё, а здесь прямо заповедник какой-то… для людей.
– Может быть, пройдём легко? – зачем-то спросил он у святого.
На что тот ответствовал:
– На всё воля Божия.
В лесу они сразу наткнулись на хорошо утоптанную тропу, ведущую вроде бы в нужном направлении. Опять же, с одной стороны, удобно, потому что местность сделалась скалистой. А с другой – подозрительно. Если нет зверей, то откуда тропа?
Время шло, тропа петляла, обходя скальные массивы и крупные валуны. Олег прикидывал направление по солнцу. Если так дело пойдёт и дальше, то ещё немного… что там Дитмар болтал о всяких ужа…
Вот оно. Приехали.
Тропа сделала очередную петлю. В десяти шагах от них, на небольшом валуне стояло двое… существ? Пожалуй, существ, отдалённо напоминавших людей. Точнее – австралопитеков. Сутулые, много ниже человека, покрытые бурой свалявшейся шерстью, руки до земли… Странной формы черепа, слишком большие, словно раздутые, больше человеческих, но с мощными надбровными дугами. Клыкастые пасти.
Глаза. Жёлтые. Взгляд – насквозь, навылет. Приказ – безмолвный, но внятный: сюда. Ближе. Астроном и святой одновременно качнулись. Шаг, ещё шаг. Словно в дурном кино. Ноги чужие. Ослушаться невозможно. Ближе. Ещё ближе.
Ш-ш-ш! Откуда? И ещё раз: ш-ш-ш! Плазмоган! Чары исчезли, чудовища покатились с валуна и замерли.
– Дитмар!
– Дитмар! – эхом откликнулся Иоанн.
Тишина, затем шорох – откуда-то сверху. Вот он, Дитмар фон Вернер, с кошачьей своей ловкостью спускается со скалы. Плазмоган уже за поясом, в руке – увесистый дротик, подарок сирен. На голове – капюшон.
– Откуда ты?.. – только и спросил Олег.
– В семействе фон Вернеров трусов не было, – лаконично разъяснил немец. – Вы бы тоже нахлобучки надели. Сейчас начнется.
И, не дожидаясь, пока астроном придёт в себя, взялся за воротник его костюма, потянул – воротник превратился в такой же капюшон. Иоанн, сообразив, справился сам.
– Что начнётся-то?
– Повезло, что твари были вместе. Два – ноль в нашу пользу. Теперь не сунутся. – Вернер похлопал по рукояти плазмогана. – Их гипноз на людей действует только на близкой дистанции. Зато животные…
– Какие животные?
– Сейчас увидишь, – пообещал немец. – Будет хуже, чем в джунглях. По тропе бегом марш.
Да, это было хуже, чем в джунглях. Значительно хуже. Началось с атаки пары нетопырей. Средь бела дня. Одного заколол дротиком Дитмар, второго сразил мечом монах. А дальше… Пауки, гусеницы, какие-то грызуны, ящеры – не столь гигантские, как тот, на которого охотились хатули. Но было и отличие. Если в джунглях животные вели себя естественно, подчиняясь лишь инстинктам, то сейчас проявлялось внешнее управление: очередное чудище выскакивало или вылетало из-за деревьев и набрасывалось с одной целью – немедленно укусить, ужалить, ударить.
«Без костюмов мы бы не продержались и пяти минут», – подумал Олег, разрубая хитин вцепившейся в ногу сколопендры и одновременно прихлопывая ладонью угнездившегося на другой ноге гигантского комара. Гарри Гаррисон, блин, «Неукротимая планета». Что-то хатулей пока не видать… Впрочем, их и так не очень-то разглядишь… так что – не надо… Получай! И ты получай! И ты, дрянь!!!
Всё же они продвигались вперёд. Дважды Олега и Иоанна сбивали с ног крупные твари, и тут уж немец пускал в дело универсальный резак. Экономит заряды. Зачем? Дальше будет хуже? Ох…
Лес закончился внезапно. Ну, конечно. Идеально ровное, словно нарочно расчищенное место. Башни. Купола. Ворота. Огромные. И всего лишь двести метров открытого пространства.