— Я туда, в наш мир… в их мир, — ткнул он рукой в сторону Дока и Кэпа, — не вернусь. А если силком отправите, все равно уйду… в другой… иной мир!
— Хорошо, — отчеканил Наблюдатель. — Для тебя есть одна возможность в этом мире — стать Изгоем, навечно остаться жить в этом Камне.
— А Изгой? Он куда денется? — спросил Кэп. — Или они вдвоем здесь…
— Нет, — торжественно ответил Наблюдатель, — Изгою дарована свобода.
При этих словах Изгой вздрогнул, и на его, казалось бы, каменном лице появилось выражение, которое Док оценил как предельное изумление.
— А как же Те, Которые… — нерешительно начал Изгой, показывая пальцем вверх.
— Они сказали: «Свободен!» — и Наблюдатель, приблизившись к Изгою, протянул ему руку:
— Прощай, Изгой, ты последний из оставшихся. Куда пойдешь?
— Домой!
Троица друзей тоже подошла к бывшему Хозяину Второго камня. Парни молча пожали ему руку.
— Прощай… прощай, — вразнобой говорили они, глядя во все глаза на Изгоя, чувствуя, что происходит нечто необычное.
А Изгой, глубоко вздохнув, двинулся было к проему окна, но остановился и, повернув к ним голову, сказал:
— Прощайте! Мы больше никогда не увидимся. А мое имя Локи!
Он решительно шагнул сквозь окно, вниз, прямо в пропасть! И в тот же миг за его спиной с громким хлопком развернулись огромные перепончатые крылья. Они подхватили его и понесли все выше и выше, туда, где на бледно-голубом зимнем небе сияло неяркое солнце. А оставшиеся молча стояли и смотрели, как он удаляется, как тело его становится все меньше и меньше и, наконец, превратившись в точку, слилось с неярким солнечным диском и исчезло!
— Он ждал этого семьдесят тысяч лет! — проронил Наблюдатель и, повернувшись к парням, с интересом посмотрел на них.
А они, все четверо, молча, словно загипнотизированные, стояли, не в силах оторвать взгляды от окна.
— Постойте, — словно очнувшись, сказал Кэп, — Локи! Он сказал — Локи??? Но ведь это же…
— Да, это он, но об этом, если позволите, позже! А сейчас мы на полчасика удалимся. — Взяв Монти за руку, Наблюдатель шагнул прямо в стену. Монти исчез следом.
Джим Джефферсон, или, как его звали русские ребята, Джим Джеф, со своим русским напарником Иваном Рындой уже три часа снимали показания приборов со дна самой глубокой трещины, что пролегла в центре ледяного панциря материка. Она появилась только прошлой зимой и поэтому была объектом самого пристального внимания всех ученых станции. И сегодня, несмотря на минус тридцать пять, гляциологи работали, не разгибая спины, — ведь чем больше успеешь сейчас, тем меньше придется доделывать в жестокие морозы. Сняв показания приборов очередного датчика, Джеф разогнулся и, потянувшись, продолжил:
— Отдохнем?
— Угу — устало ответил Иван. — О, а это кто такой? — удивленно воскликнул он, показывая рукой на ту сторону разлома. Джеф тоже посмотрел и пожал плечами. Там, со стороны чуть видневшегося над горизонтом солнышка к разлому шел человек — высокий и какой-то сутулый. Он шел медленно, изредка поглядывая в их сторону. Оба исследователя, как зачарованные, не шевелясь и не отрываясь, смотрели на непонятно откуда взявшегося незнакомца. Его очертания были очень непривычными, но в чем — они толком сказать не могли, мешало солнце за его спиной. Вот только его одежда почему-то отсвечивала красным.
— Кто бы это мог быть? — с недоумением спросил Иван и добавил: — Это не наш! — Потом, взяв в руку красный брезентовый чехол от прибора и закрутив им над головой, закричал:
— О-го-го! — однако незнакомец как шел, так и продолжал идти, совершенно не обращая внимания на кричавшего. Через несколько минут он уже оказался у самого края разлома, и в этот момент на солнечный диск наплыла тучка, и гляциологи наконец разглядели незнакомца: он был высокий, худой, с большими и округлыми коленными и локтевыми суставами. Вдруг он повернул голову и посмотрел прямо на них. В его огромных и узких — очень странных! — глазах горел и метался зловещий огонь, на кончиках небольших рожек наливались ярким светом маленькие шарики, а вокруг туловища вилась какая-то веревка, с силой хлеставшая по ногам:
— My God this is the same Satan, — прошептал Джеф, увидев это, и перекрестился, а Иван, сев прямо на лед, прошептал:
— Изыди, сатанюга, — после чего очень неумело тоже перекрестился и произнес еще какую-то фразу вроде бы по-русски, но ее смысл Джефу был совершенно непонятен — что-то про какую-то маму…
Друзья замерли, не в силах оторвать взгляда от его страшных и вместе с тем притягательных глаз. Потом это существо что-то коротко произнесло и, подняв голову, стало смотреть вверх, а затем, глубоко вздохнув, прокричало несколько раз короткое слово — Ариман, — и гулкое эхо повторило его. Вскинув вверх кулаки, он снова издал крик! Да какой!!! Голос его то звучал басом, то почти мгновенно становился очень высоким. Эти переходы были резкими, в них таилось столько боли и одновременно силы, что в головах стоявших рядом исследователей все завибрировало, да так сильно, что они почувствовали — еще секунда, и мозг взорвется, его разнесет на мелкие кусочки. Но в следующий миг все кончилось: крик резко оборвался. Незнакомец несколько секунд стоял, опустив голову, а потом шагнул вперед! И беззвучно канул в пропасть…
Глава 18
Ариман
— Ну вот, — сказал Наблюдатель, показывая рукой туда, где далеко-далеко россыпью малюсеньких светлячков горели огоньки, — там ваш Город, там ваш дом! Вы вернулись!
Трое друзей стояли на заснеженном и довольно покатом плече Второго Камня. Перед ними расстилалась снежная панорама горной тайги, и так-то суровая, а в надвигающемся полумраке зимней ночи — очень негостеприимная.
— Б-р-р, — зябко передернул плечами Текс, — холодновато…
— Да, минус 28, — согласился Наблюдатель. — Это вам не ноль, как в том мире, да и снега по пояс, а там чуть похрустывал под ногами. — Он снова посмотрел в сторону огоньков далекого Города, повернулся и, показав на зияющий проем в скале — вход в глубину Камня, — любезно предложил:
— Прошу! Не идти же на ночь глядя, — и, чуточку помолчав, добавил: — Тем более что мы с вами не договорили. И разговор этот не на пять минут. Прошу.
И друзья один за другим потянулись в ставший для них уже привычным вход в каменный массив. Кэп зашел последим. Остановившись в самом проеме, он, прежде чем шагнуть в глубину прохода, повернулся и посмотрел на едва видимые огоньки.
— Бред, — пробормотал он и потряс головой. — Бред! Если бы кто-то сказал мне про такое… — и, не закончив фразу, пошел вслед за друзьями. И тут же там, где он только что стоял, воздух затуманился, загустел и в какой-то неуловимый миг скачком преобразовался в камень, ничем не отличимый от соседнего участка. Снег, примятый людьми, на мгновение завихрился, будто от легкого порыва ветерка, и стал девственно-белым и нетронутым. От следов ног человеческих не осталось и… следа. Кэп, приотставший от остальных, зашагал довольно быстро и буквально сразу врезался в спины стоящих друзей. Сначала он не понял, что случилось, но, посмотрев вперед, тоже открыл рот — пещера, привычная по двум мирам-реальностям, исчезла. Вместо нее была комната — обыкновенная комната городской квартиры, разве что чуть побольше. Сверху висела банальная, тысячу раз виденная люстра, под ней красовался стол, а на нем… Чего на нем только не было! Разнообразнейшие блюда, салаты, закуски и… ряды, батареи и шеренги бутылок, самых разных!