Остался пустырь, знакомый и скучный. Незыблемый, как ориентир наступившего дня, как клеть, в которой замкнулась пустая сиюминутность…
— Я завтра приду сюда, в шесть, — зачем-то повторил я теперь уже бессмысленную фразу. — В шесть… Не опаздывай. Ладно? Ладно? Ладно? Приду! — почти с отчаянием закричал я. — Непременно…