Герман Шендеров, Сергей Тарасов
ЗНА́ТОК: Узы Пекла
Посвящается нашим мамам
В традиционной жизни села обладающие магическим знанием люди, связанные, как считалось, с иным миром (знающиеся с нечистой силой), занимают особое место. Как правило, и по сей день в большом селе или в нескольких рядом расположенных деревнях обязательно есть хоть один человек, который, по общему мнению, умеет колдовать. Таких людей называют знатками, знатухами или знающими. Это самое общее наименование, отражающее не оценочную позицию, а суть явления: эти люди ведают нечто, недоступное другим – обладают особым, тайным знанием, – и еще они знаются с потусторонними силами…
Из книги «Знатки, ведуны и чернокнижники. Бытовая магия на Русском Севере». А. Б. Мороз, Н. В. Петров
© Герман Шендеров, Сергей Тарасов, текст, 2025
© Тимофей Заяц, ил. на обл., 2025
© ООО «Издательство АСТ», 2025
Искупление
– Итак, вы хотите оплатить размещение на год вперед? – Продажница в брючном костюме открыла рекламный проспект на нужной странице. – А родственник себя обслуживает? Если он неходячий, то и цена, конечно, будет выше…
– Ходячий-ходячий, – заверила Маша, блондинка с торчащими зубами.
– Тогда подходит программа «Круглогодичная», на ней вы экономите до сорока процентов в сутки, всего сто сорок девять тысяч рублей.
– Маш, дорого выходит! – пожаловался Машин супруг, рано начавший лысеть одутловатый мужчина.
– Нормально! Не жадничай. Ты посчитай, Володь, выходит всего четыреста в сутки.
– Ну, твой отец, тебе и… – крякнул Володя. – Берем. Не везти же обратно его.
– Именно! – обрадовалась продажница. – Как зовут пациента?
– Демьян Григорьевич Климов, двадцать седьмого года рождения, – оттарабанила Маша.
– Ого! Так он у вас войну прошел?
– Ему всего четырнадцать было. Да, партизанил помаленьку. Он сам из Беларуси, из-под Минска, где карательные отряды были, ну, сами понимаете…
Все трое скорбно примолкли, точно отдавая дань уважения погибшим.
– Так, а чем у нас болеет Демьян Григорьевич? Артрит, деменция, сердечно-сосудистые, катаракта, диабет? – Ручка хищно нацелилась на многочисленные графы в бланке.
– Да, знаете, ничем. Артрит, конечно, возраст, сами понимаете. Передвигается с трудом, но в коляску нипочем не хочет. Зубов половина, но до сих пор крепкие и свои все, представляете?
– Ничего себе, у меня-то вон, видите, о, – продажница оттянула пальцем губу, демонстрируя золотые коронки. – Скажите, почему вы решили привезти Демьяна Григорьевича в центр «Долголетие»?
– Как бы… – Маша замялась. – Я, как шестнадцать стукнуло, в Москву сбегла из Можайска. Не общались особо. Деньги пересылала, и будет. Потом мама… – раздался натужный всхлип. – А недвижимость в Москве – сами знаете. Мы квартирку продали, думали – отца к себе заберем, но вот…
– Соболезную. Возникли проблемы со взаимопониманием?
– Ну… Дело в том, что папа – он колдун. – В ответ на недоуменный взгляд собеседницы Маша усмехнулась: мол, сами все понимаете. – Или знахарь, если хотите. «Зна́ток», так он себя называет. К нему, кстати, правда люди обращались – от бутылки отучить, порчу снять там…
– А венец безбрачия снимает? – полушутливо поинтересовалась продажница.
– Ой, да чего только не снимает… Так вот, шарлатанствовал помаленьку. Денег не брал, только бартером. Он вроде даже в Союзе отсидел за что-то такое, не помню, он не рассказывал. Там на поселении с мамой и встретился. И вот, перевезли мы его – и началось: обряды-ритуалы-заговоры, не продохнуть. Бабаек да домовых по углам ловит.
Маша смущенно хихикнула.
– Угу, – кивала продажница, делая заметки в бланке. – Буянит, значит?
– Не буянит, но… Володь, ну что ты молчишь, расскажи! – ткнула Маша мужа. Тот, будто очнувшись от глубокого сна, проморгался, откашлялся и заговорил:
– Да тут рассказывать нечего. Ну, таскает домой всякий хлам, талисманы из веток и шишек делает – вся квартира в этом гербарии, это ладно. Орет постоянно, что мы то домового не уважили, то, понимаешь, мусор на ночь глядя вынесли – какого-то хобыря якобы прикармливаем. А что она рыбу чистила и на всю квартиру вонь идет – это ему ничего… Ладно, тоже глаза закрыли – все-таки человек пожилой, имеет право на причуды. Но потом…
– Что потом?
– Мы ж его поначалу когда перевезли – думали, стерпится. Ну вот, кошку в дом притащил и по углам какие-то веники развесил – тоже пережить можно. А потом Лешенька родился… – Маша издала тщательно отрепетированный всхлип, – и папа как с цепи сорвался. То в кроватку что подбросит, то Лешеньку на руки – и ходит, пыльные углы ему показывает… А однажды, представляете, ночью не спалось, я встала, а он стоит над колыбелькой со свечой и шепчет что-то. И воск-то, воск – прямо в кроватку капает! Криксы, говорит, спать ему мешают. Ясно дело, что здесь только дом престарелых…
– Извините! – с неожиданным нажимом воспротивилась продажница. – У нас не дом престарелых. «Долголетие» – престижный реабилитационный центр на базе санатория для лечения суставов. Я понимаю, что говорят о подобных заведениях, вы наверняка думаете, что у нас здесь вонь, антисанитария…
– Нет-нет, ни в коем разе!
– Вы посмотрите сами – у нас обширная лесопарковая зона для прогулок, хвойный лес. Вдохните, вдохните! – Под напором этой приземистой женщины чета Симахиных послушно засопела. – Чувствуете? То-то ж. Современное оборудование, меблированные апартаменты, круглосуточное наблюдение, четырехразовое питание, сотрудники строго с профильным образованием, никаких дилетантов!
– Мы верим-верим, извините, просто… Стереотип такой, что отправлять родственника в дом престарелых – это…
– Правильное и мудрое решение, – продолжила за клиентов продажница. – Вы избавитесь от лишних хлопот, а ваш отец получит квалифицированную медицинскую помощь, уход и обслуживание. И трудности быта перестанут отравлять радость общения с пожилым родственником. А наш главврач… Александр Семенович, между прочим, – видный специалист в геронтологии и ревматологии в частности! Какие препараты он принимает?
– Да… Собственно, никакие, – Маша растерянно переглянулась с мужем. – Он сам какими-то травками-корешками лечится, чаи заваривает.
– Ох уж эти знахари! – по-доброму усмехнулась продажница. – Ничего, схему лечения мы подберем.
Демьян Рыгорыч не любил, когда его называли по имени-отчеству. Лучше просто Демьян, на худой конец дядька Демьян. Но как-то с возрастом все чаще окружающие почему-то поминали его по батюшке. Тот за свою жизнь только тем и отличился, что спьяну поколотил Демину мамку, а после повесился на осиновой балке в погребе. Его-то Демьян и увидел первым – покойник страшно хрипел, пучил глаза, шевелил синим вывалившимся языком и раскачивался на веревке, пытаясь схватить сына…
И вот опять:
– Демьян Григорьевич,