Последний Хранитель Империи
Пролог
Дождь. Снова этот проклятый дождь. Капли барабанили по крышам и мостовым, превращая старый город в размытое полотно из серого гранита и чёрных теней. В такую погоду приличные господа не покидали своих особняков, а бродяги искали убежища под мостами. Говорят, ночной Петербург во времена Третьего Императора видел больше крови, чем любое поле битвы.
В ту особенно промозглую ночь молодой человек бежал по пустынным переулкам Васильевского острова. Его сапоги разбивали лужи, а тяжёлое дыхание вырывалось облачками пара в холодный воздух. Он не был похож на вора или преступника — слишком прямая осанка, слишком благородные черты. На вид не больше двадцати, с прямыми тёмными волосами, выбившимися из-под промокшей фуражки, и глазами цвета предгрозового неба.
Преследователи двигались бесшумно, словно тени. Пятеро мужчин в тёмных плащах с капюшонами, закрывавшими лица. Они не выкрикивали угроз, не командовали остановиться. Молчаливая охота, в которой жертва заранее обречена.
Молодой человек свернул в очередной переулок и замер. Тупик. Гранитная стена дома преградила путь, а единственный выход уже заполнялся тенями преследователей.
— Вот и всё, Вольский, — произнёс один из них, выступая вперёд. — Достаточно беготни.
Фигура откинула капюшон, обнажая седую голову и тонкое лицо с глазами, похожими на осколки льда. На груди старика поблёскивал золотой знак с изображением двуглавого орла — символ Совета Двенадцати.
Арсений выпрямился и сбросил промокшее пальто. Вокруг его тела заструилось голубоватое свечение — Покров, тонкая завеса между реальностью и магией. Но этот Покров не был похож на обычные. Он перетекал, менялся, принимая очертания то одного животного, то другого: вот мелькнули орлиные крылья, сменившись волчьей мордой, а через мгновение проступили тигриные полосы, растворившись в змеиных чешуйках.
— Добрый вечер, магистр Корнилов, — голос молодого человека звучал неожиданно спокойно для загнанной жертвы. — К чему такая спешка? Вы могли просто прислать приглашение на чай.
— Твои шутки неуместны, мальчишка, — процедил старик. — Ты знаешь, зачем мы здесь. Путь Зверя должен быть уничтожен. Это решение Совета.
Свечение вокруг молодого человека усилилось, приобретая глубокий синий оттенок.
— А как же законы Империи? Разве я виновен в том, что он выбрал меня?
— Законы созданы для людей, а не для чудовищ, — старик поднял руку, и остальные четверо выступили вперёд, образуя полукруг. — Ты мог жить спокойной жизнью. Мог даже стать главой своего некогда могущественного рода. Но ты выбрал путь экспериментов и безрассудства. Твой Покров нестабилен. Он не должен существовать.
Дождь усилился, превращаясь в ледяной ливень. Тяжёлые капли разбивались о камни мостовой, о крыши домов, о плечи противников, застывших в последнем разговоре перед неизбежным.
— Забавно слышать такое от человека, который тридцать лет пытался искусственно создать новые Пути, — Арсений горько усмехнулся. — Скольких студентов вы сломали своими экспериментами, Корнилов? Скольких довели до безумия, пытаясь понять природу магии зверей?
Он сделал шаг вперёд, и его Покров вспыхнул ярче. Теперь это было не просто свечение, а полноценная аура в форме животного, постоянно меняющего облик.
— Я не прошу о пощаде, — продолжил он тихим голосом. — Но историю должны знать правильно. Совет боится не моего Покрова. Вы боитесь того, что он доказывает — все ваши теории о чистоте Покрова были ложью. Магия не делится на двенадцать видов. Она едина. И каждый может обрести силу, равную вашей.
Старик побледнел и поднял обе руки. Его собственный Покров проявился в виде золотистого орла, раскрывшего крылья за его спиной.
— Ты не понимаешь, с чем играешь, Вольский. Тринадцатый Покров — это ошибка природы. Он разрушит тебя изнутри, а потом и весь наш мир. Сдайся сейчас, и я обещаю быструю смерть. Как дань уважения к твоему роду.
Дождь внезапно замер. Капли застыли в воздухе, как хрустальные бусины. Время словно остановилось. Арсений поднял глаза к затянутому тучами небу и прошептал:
— Жаль, что ты не видишь этого, Рита. Ты бы гордилась мной.
А затем весь переулок озарился ослепительной вспышкой. Покров молодого человека превратился в сплошной свет, и сквозь него проступил силуэт Зверя — существа, сочетающего черты всех животных и одновременно не являющегося ни одним из них. Это был первобытный хаос, воплощённый в форме, которую человеческий разум отказывался воспринимать целиком.
Пятеро магистров атаковали одновременно. Их Покровы — Сова, Медведь, Волк, Орёл и Паук — устремились к светящейся фигуре. Но там, где они должны были встретить сопротивление, их ждал лишь бешеный водоворот силы.
Битва была короткой и страшной. Здания вокруг дрожали, камни мостовой трескались под давлением высвобожденной энергии. Двое магистров упали замертво в первые же секунды боя, их Покровы разорваны на части чудовищной силой Зверя. Третий потерял руку и истекал кровью в углу переулка.
Но превосходство в числе и опыте делало своё дело. Корнилов и последний магистр медленно загоняли Арсения в угол, их совместные атаки сжимали кольцо вокруг мерцающего силуэта Зверя.
— Ты не представляешь, с какими силами играешь, — прохрипел Корнилов, кровь из рассечённой брови заливала его лицо. — Сдавайся, пока не стало хуже.
— Хуже уже не будет, — спокойно ответил Арсений, и впервые в его глазах отразилось что-то нечеловеческое. — Для меня.
Он достал из внутреннего кармана маленький нож с рукоятью из чёрного дерева и, прежде чем магистры успели среагировать, сделал глубокий надрез на своей ладони. Кровь заструилась по пальцам, но вместо того, чтобы падать на землю, она поднималась в воздух, образуя сложный узор.
— Что ты делаешь? — в голосе Корнилова впервые прозвучал страх. — Остановись!
— Слишком поздно, — глаза Арсения теперь светились тем же мерцающим синим светом, что и его Покров. — Вы хотели уничтожить Путь Зверя, но это невозможно. То, что начато, нельзя остановить.
Кровавый узор засиял, соединяясь с его Покровом. Воздух вокруг Арсения задрожал, искажаясь от колоссального выброса энергии, и его силуэт начал размываться, окутанный ослепительным голубым сиянием.
Корнилов бросился вперёд с яростным криком, но было слишком поздно. Ритуал уже начался.
— Зверь никогда не будет вашим, — произнёс Арсений с улыбкой. — Совету придётся принять правду, хочет он того или нет.
Последняя вспышка была настолько яркой, что осветила весь остров. Когда зрение вернулось к выжившим магистрам, на месте, где стоял Арсений Вольский, осталась лишь выжженная часть мостовой с клубящимся голубоватым туманом. От