Глеб Исаев
Хантер
Глава 1
Зеркальная дверь, ведущая в холл, медленно уплыла в сторону, на влажные от осенней мороси ступени вышел мужчина в строгом пальто.
Человек остановился, взглянул на знакомый, порядком надоевший ему пейзаж уходящих в туманное, сумрачное небо высоток Всемирного торгового центра, и едва уловимо вздохнул.
— Осень в этом каменном мешке не самое лучшее время. Может, и правда, бросить все, улететь на пару недель куда-нибудь на побережье? — пробормотал он, словно продолжая начатый с кем-то разговор.
Вереница ползущих по дороге машин, большую часть которых составляли окрашенные в желтый цвет такси, замерла, подчиняясь зажегшемуся в конце квартала сигналу светофора, и возле обочины остановился блестящий черным лаком представительский лимузин.
Водитель, молодой человек в строгом костюме, ловко выскочил из-за руля, обогнул породистый бампер, распахнул дверцу.
— Мистер Шон, прошу прощения — пробки, — произнес он, обращаясь к стоящему на тротуаре.
Человек бросил еще один взгляд на унылый осенний пейзаж осеннего города, сделал шаг к ожидающему его автомобилю и внезапно замер.
Его внимание привлек криво висящий на ближайшем столбе рекламный листок. На красном фоне видны были слегка размытые каплями тумана черные буквы рекламы какого-то мелкого кафе.
— Неужели? А я уже думал, что этого не случится никогда, — беззвучно шевельнул губами владелец дорогого авто, всмотревшись в текст.
— Знаете, Марк, я передумал, — обратился он к терпеливо ожидающему его водителю. — Вы можете быть свободны. Решил прогуляться пешком. В крайнем случае вызову такси. Езжайте.
На лице водителя не отразилось никаких эмоций. Он аккуратно прикрыл пассажирскую дверь, вернулся за руль. А уже через пару мгновений автомобиль, слегка подрезав потрепанную легковушку, исчез в многорядье ползущих по Пятой авеню машин.
Несостоявшийся пассажир вновь прочитал короткий текст объявления, запахнул полы дорогого кашемирового пальто, и двинулся по тротуару, стараясь не промочить кожаных подошв своих туфель в скопившейся на блестящих плитах влаге.
Пешая прогулка завершилась довольно быстро. Прохожий дождался сигнала светофора, остановившего нескончаемую вереницу идущих по Пятой авеню машин, и направился к возвышающемуся среди растущих вокруг деревьев зданию церкви. Острые шпили созданного в неоготическом стиле собора, едва различимые в туманной синеве, казались гигантскими, уродливыми сталагмитами, концы которых словно бы вонзались в серое небесное полотно.
Однако занятый своими мыслями человек не обратил никакого внимания на этот невольный символизм, поднялся по короткой лестнице, ведущей в один из обрамленных истертым временем гранитом входов и вошел внутрь собора.
Посетитель прилежно исполнил обязательный ритуал, опустив в прозрачную коробку для пожертвований пятидолларовую купюру. Осенил себя крестом и опустился на гладкий, покрытый слоем темного от времени лака, стул, стоящий в ряду прочих, напротив едва различимой в глубине зала кафедры, замер, неподвижно глядя на искусно выложенный разноцветной мозаикой пол храма.
Со стороны могло показаться, что одинокий прихожанин смиренно общается с Всевышним.
Вновь наступила тишина почти пустого зала, на короткий миг нарушенная звуком его шагов.
Негромкий голос, прозвучавший совсем рядом, заставил его повернуть голову. Позади него расположился русоволосый, с легкими залысинами, мужчина. На его простоватом, круглощеком лице скользнула тень легкой улыбки.
— Ну здравствуй, Алексей, — произнес он.
Впрочем, если тот, кого незнакомец назвал типично русским именем и удивился, то вовсе не показал этого внешне. Он вновь опустил сомкнутые в замок ладони на небольшой столик, стоящий перед ним, и вернулся к молитве.
— Ничего, если я сяду рядом? — спросил, или скорее уведомил, новый персонаж и осторожно протиснулся между рядами, заняв соседнее место.
— А ты помнишь, как сказал наш разведчик в старом фильме? — продолжил монолог он. — Вместе смотрели его в Ударнике.
— Мы с тобой сегодня одинаково небрежны, — закончил он.
— Хай, Павел, — отозвался мужчина, не поворачивая головы. — Прости, но после двух десятков лет неизвестности мне достаточно сложно подобрать подходящие слова. Но если ты Вайс, то кто тогда я?
— А ты вполне прилично говоришь на родном языке, — мимоходом отметил Павел, уйдя от прямого ответа. — Я думал…
— Пришлось выучить еще пару других, чтобы замотивировать интерес к славянской культуре, — не стал ожидать конца фразы Алексей. — Но все же без практики сложно. Однако давай без прелюдий. Поверь, сейчас я вовсе не тот молодой, наивный пацан, которого отправили сюда и просто забыли. И, если честно, я уже решил, что забыли навсегда. Поэтому не стоит ворошить прошлое, переходи к делу.
— Знаешь, все это время, пока я летел сюда, пока наши люди готовили встречу, я пытался представить себе как все пройдет. Как ты отреагируешь, что скажешь. И признаюсь, готов был ко всякому, — Павел опустил голову, разглядывая свои, лежащие на коленях ладони. — Но ничего толкового не придумалось. Но теперь, когда все случилось, стало легче.
— А что касается двадцати лет тишины, то ты ведь наверняка и сам понимаешь, что раз так вышло, значит, иначе было нельзя. Тогда, в начале девяностых, оголтелые перестройщики спалили всех, до кого смогли дотянуться. Ты уцелел только благодаря Леониду Владимировичу. Он лично уничтожил все бумаги. Ты просто исчез. Тебя будто и не было. И только поэтому сейчас я разговариваю с успешным бизнесменом Алексом Шоном, а не читаю в газетах про отбывающего пожизненное заключение в Синг Синге раскрытого российского разведчика Алексея Коренева.
— Ну то, что я стал владельцем неслабой фирмы, благодарить в этом бросившую меня на произвол судьбы контору я бы не стал, — не удержался от колкости Алексей. — Что могло ожидать в Нью-Йорке того времени человека, не имеющего за душой ничего? Нет, фирму создал я сам. И выросла до сегодняшней корпорации она благодаря мне.
— Не спорю. Ты молодец, — Павел поднял голову, всмотрелся в слабый отсвет витражного стекла храма. — Но позволь напомнить, что те три молодых, начинающих политика, которые внезапно оказались обязаны никому не известному эмигранту, и впоследствии отблагодарили его сторицей, попали в эту зависимость не просто так. Ты, наверное, забыл про ту работу, что проделали наши аналитики, про помощь других товарищей, обеспечивавших успешную вербовку…
— И для чего? — прервал монолог Алексей. — Ты можешь представить, что пришлось пережить мне, когда все контакты оказались отрублены. Меня просто выбросили, забыли. Да, я понимаю, возможно, тогда иначе было нельзя. Но ведь прошло столько лет. Почему никто не вышел на связь потом?
— Честно, — благодушная улыбка на лице Павла внезапно сменилась на угрюмую гримасу — некому было. Да и незачем. Им, нынешним, незачем.
— Но ты ведь здесь. Значит, что-то изменилось.
— Умер, — отозвался Павел. — Я обещал ему, что не стану