Евгений Лукин
Очевидец
Всю-то я вселенную проехал.
Русская народная песня
С орбиты нас с Никодимом сняли за курение в санузле МКС. Просверлил я там дырочку в обшивке, чтобы дым в космос выносило, и всё зашибись. Покурим — аккуратненько залепим жвачкой. Но кто-то, видать, стукнул. Вышибли обоих на Землю, понизили временно в должности, вручили по метле — и вперёд! Чтоб ни пылинки на космодроме! Чтоб сиял бетон, как стекло!
А куда деться? Огрёб взыскание — отрабатывай. Метём.
Кинули нам в помощь ещё одного штрафника. Молчаливый такой сапиенс и на астронавта не слишком похож. Хотя заругался однажды по-нашенски, по-орбитальному:
— Hubble you!
Это в смысле — чтоб тя по всей Вселенной разнесло!
Получается, свой. Космопилот-космополит. Зовут Стёпой.
— За что тебя сюда? — спрашиваем.
— Да так… — отвечает нехотя. — Под горячую руку попал…
— А кем служил?
— Оператором…
— Оператором чего? Операторы — они, знаешь, разные бывают.
— Конца света.
— Чего-чего?
— Оператором конца света. Чего тут непонятного?
— Электриком, что ли?
Надулся, замолчал. Так мы из него тогда ничего больше и не выцедили.
Призадумался дружок мой Никодим. Дружок и наставник. Надолго призадумался. Потом отозвал меня в сторонку и шепчет зловеще:
— Я всё понял, Триш. Он на красной кнопке сидел.
— В смысле?
— Ну, на той самой. Нажал — и конец света.
— Так она давно уж лиловая, — говорю. — Как только Президент поклялся: никогда, мол, не нажмём красную кнопку, — сразу и перекрасили.
Вспыхнул Никодим:
— Хорош к мелочам цепляться! Красная, лиловая… Ясно же о чём я!
Тут как раз объявили подготовку к старту. Это значит метлу под мышку — и в укрытие. Глубокий такой железнобетонный подвал. Сидим ждём, пока наверху грохотать и мусорить прекратят. Развлечений — никаких. Ну и, понятно, травим байки. В этом плане орбитманы мореманам не уступят.
Мы, значит, с Никодимом по очереди всяческую космогонию гоним, а Стёпа наш загадочный молча слушает. Наконец не выдержал — говорит:
— Да ерунда это всё! Даже если в других звёздных системах есть разумная жизнь, нипочём они до нас не доберутся!
— Это почему?
— Да потому что Вселенная расширяется быстрее, чем их корабли летят.
— А вдруг они навстречу расширению летят?
— А как бы они тебе это сделали? Вселенная-то расширяется из каждой своей точки. Куда ни полети, не долетишь. Хотя… — Тут он насупился, крякнул, и поняли мы, что услышим сейчас ответную байку.
— Ты говори, говори, — подбодрил Никодим.
— Короче, так… — глуховато, как и положено, начал Степан. — Попал я в международный проект. Амбициозный такой проект — достать до края Мироздания…
— Погоди! — торможу я его. — Сам же сказал: не долетишь…
— Это если на корабле, — объясняет.
— А они на чём?
— А они импульс послали.
— Да хоть бы и импульс! Скорость света не переплюнешь!
— Так это в нашей с вами реальности! А они, прикинь, учинили всплеск тёмной материи. А там импульс мгновенный. Отразится от края — и обратно. Ну мы его тут ловим, отшифровываем, выводим на экран…
— И что там? На краю…
— Всё черно. Так, мерцание какое-то сквозит… лёгонькое… Учёные, понятно, давай природу явления выяснять. Разными там сверхприборами. А мне вдруг в голову ударило: а что, думаю, если мерцание это просто сфоткать на телефон, а потом взять и улучшить изображение? Сфоткал, улучшил. И сложилось оно в надпись… Эх, дурак я, дурак!
— За что это ты так себя?
— Да мне бы промолчать, а я начальству показал…
— И что?
— И всё! Вмешалось международное сообщество, проект наш закрыли… всех разогнали… кого куда… Иностранцы хреновы! Шуму было…
Усомнился Никодим:
— А я что-то никакого шума не помню…
— И не вспомнишь. Тут же всё засекретили…
— Так что за надпись-то?
Совсем смешался Степан.
— А ну вас… — бубнит. — Не поверите… Смеяться будете…
— Не будем! — уверяю с жаром. — Чем хочешь поклянусь! Вот чтоб мне Землю ни разу в иллюминаторе не видать!
Поколебался Степан, похмурился. Всё же решился:
— Хрен догонишь…
Поняли, но не сразу.
— Это что же, надпись такая?
— Ну да…
Переглянулись мы с Никодимом. Вот если бы не клятва — точно говорю, заржали бы на два голоса. Потом присмотрелись к Стёпе, а он уже окрыситься готов. Опять друг на друга уставились. Неужто правду говорит? Но тут пискнул сигнал, табло над бронированной дверью замигало: дескать, запуск произведён успешно, спутник на орбите, можно вылезать на бетон и разгребать образовавшийся бардак.
Взяли мётлы, идём пришибленные на выход.
— Погоди! — останавливается Никодим, сообразив. — Так надпись — что? На русском была?
— А на каком ещё? — огрызается Стёпа, поворачивая штурвальчик на броневой двери. — Бог — он тебе кто? Англичанин, что ли?
Апрель 2025
Волгоград