Как работает память. Наука помнить и искусство забывать

«…Я наверняка не единственный задавался вопросом, может ли кто-то из моих знакомых или случайных встречных быть немного большим неандертальцем, чем все остальные», – шутливо рассуждает в своей книге оксфордский профессор археологии Том Хайэм. И следом дает убедительное научное обоснование тому, что это действительно возможно.
За последние двадцать лет знания об эволюции нашего рода Homo претерпели впечатляющие изменения. Исследования со всей определенностью показали, что 50 000 лет назад Земля являла собою картину первозданной, дремучей сложности. Позаимствовав образ у Дж. Р. Р. Толкина, можно сказать, что разнообразием форм человеческого рода наша планета походила на Средиземье. В разных частях света можно было отыскать пять или шесть, если не больше, различных видов людей.
Неандертальцы, денисовцы, люди с Лусона и даже «хоббиты» – какой след они оставили в каждом из нас? Кем они приходятся нам и друг другу? Какие контакты могли быть между ними? Ответы на эти вопросы автор иллюстрирует картами археологических стоянок, фотографиями находок и удивительными историями вроде сюжета о генетическом гибриде двух различных видов людей. К изучению этой девочки, родившейся 90 000 лет назад от неандертальской матери и отца-денисовца, Хайэм имел прямое отношение. Современная археология позволяет получить информацию даже из крохотных кусочков материала, восстановить по фрагментарным останкам человека чуть ли не его биографию. И буквально одно открытие способно в корне изменить наши представления о происходившем в прошлом, поэтому читателю будет особенно интересно узнать, что изменилось в генетике и археологии за последние годы и как совершаются революционные научные прорывы.
Когда в 2016 г. одна из групп, раскапывавших центральный зал, обнаружила там совершенно целую костяную иглу длиной в 7,5 см, я как раз находился рядом и видел это своими глазами. Невозможно передать, с какими чувствами берешь в руки только что извлеченный из земли предмет, изготовленный 35 000–40 000 лет назад, столь красивый и изящный. Я часто представляю себе время, прошедшее с тех пор, когда человек далекого прошлого в последний раз держал его в руках, как череду разделяющих нас поколений. Считается, что поколения сменяются через 21–23 года, и это значит, что с тех пор родились, жили и умерли более 1 700 поколений. Я думаю о людях, изготовивших эти предметы, об их детях, родителях и дедах, о том, как была устроена их повседневная жизнь.
Для кого
Для тех, кто хочет знать больше о своих далеких предках, их разнообразии и истории их обнаружения.

Обоняние оказывает наиболее сильное влияние на наши эмоции по сравнению с другими чувствами и контролирует наше поведение значительнее, чем мы предполагаем. Нейробиолог, профессор анатомии Университета Квебека в Труа-Ривьере (Канада) Иоганнес Фраснелли доступно объясняет, каким образом тренировка обоняния влияет на мозг человека, как меняют наше обоняние тревога и депрессия, как связана потеря обоняния с нейрогенеративными заболеваниями, а также затрагивает ряд других любопытных тем – не только из области нейробиологии, анатомии и психологии, но и из сферы пищевых предпочтений жителей разных стран, открывая перед нами интереснейший мир запахов и ощущений.
«Несмотря на то что мы обоняем всегда – собственно, мы воспринимаем запахи еще до рождения, – и несмотря на то что обоняние имеет непосредственную “проводную” связь с лимбической системой, а значит, с нашим чувственным миром, люди в большинстве своем считают обоняние наименее значимым из пяти чувств. При этом нарушение обоняния не только снижает качество жизни, оно может быть первым симптомом различных заболеваний. Так что вполне оправданным является повышенное внимание к обонянию. Мы можем сенсибилизировать наше обоняние, даже улучшить его и таким способом тренировать наш мозг. Самое прекрасное, что нам не нужны для этого дорогие аппараты, мы должны просто обращать больше внимания на свое обоняние и чаще говорить друг с другом о запахах».
(Иоганнес Фраснелли)

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.
Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.
Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.
Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

В человеческом обществе фаллос считается символом доминирования и мужественности, и мы привыкли думать, что у этого представления есть биологическая основа.
Научный журналист Эмили Уиллингем, рассказывая о ритуалах спаривания и пенисах животных, показывает, что на самом деле у природы были совсем другие планы на этот орган и создавался он не для того, чтобы его обладатели были наделены какими либо преимуществами. Прослеживая «эволюцию» человеческого пениса, автор также рассуждает о том, что мы можем сделать, чтобы лишить фаллос его символической власти, и приходит к простому выводу: пенис был создан «для любви, а не для войны», для близости, а не для запугивания.
Книга смело затрагивает острые вопросы и при этом полна юмора и иронии, исключительно занимательна и познавательна.

Сначала Земля представляла собой негостеприимное чужеродное место: на планету непрерывно обрушивались потоки химических веществ, она была покрыта бурлящими океанами, а ландшафт формировали непрекращающиеся извержения вулканов. Посреди этого буйства стихий и катастроф и началась жизнь. Похожие на мыльные пузырьки первые клетки с дерзкой отвагой бросили вызов безжизненному миру. Жизнь на нашей планете сохранялась на протяжении тысячелетий, адаптируясь к любым, без преувеличения, условиям, с которыми могли столкнуться живые организмы, и процветала, пройдя путь от самых первых скромных форм до волнующей и невероятной истории нашего собственного вида.
В этой книге, благодаря заразительному энтузиазму и научной точности автора, известного английского палеонтолога и специалиста по эволюционной биологии, перед нами стремительно проносятся последние 4,6 миллиарда лет. Опираясь на новейшие научные данные, Генри Джи ясно и доступно рассказывает поучительную историю о выживании и стойкости, проливающую свет на то, каким хрупким было равновесие, в котором всегда существовала жизнь.
«Занимательная, лирическая история». (Nature)